Летний день, или Корыто со старостью

На сегодня записки свои заканчиваю. Напоследок лишь скажу, что совершенствование продолжать намерен, буду бороться с собой помаленьку, и, хотя полководец из меня и не шибко дерзкий выходит, я пока не оставляю попытки хоть день собачьей жизнью прожить. Эх, хорошо бы как Пегас чувства проявлять искрение, без всяких церемоний понравившемуся человеку благосклонность выказать, мерзавца обойти стороной, а если очень захотелось, так и плюнуть ему в харю, хорошо бы перед барышней понравившейся в тюленя не превратиться, а галантно так и с одного боку, и с другого возле нее постоять. Хорошо бы… но пока, любезный, плохо у меня энто выходит, видно, для того, чтобы хоть день такой жизнью прожить, нужно собакой родиться.

ГЛАВА ТРЕТЬЯ

А ежели подобраться к совершенствованию с другого боку?

Итак, как бы ни было прискорбно, но следует признаться, все предыдущие попытки моего совершенствования потерпели, в некотором смысле, фиаско. Случилось это, однако, только благодаря моей собственной глупости или из-за обстоятельств, не слишком удачно ко мне повернувшихся, но никак не от лени моей или нерадивости. Уж в чем, в чем, а в этом упрекнуть меня никак нельзя. Сижу опять за столом, луна закатилась ко мне в чай и бултыхается там, должно быть, блаженствует, а я между тем зажег свечу и опять задумался: как же мне к химере совершенства подобраться так, чтобы она от меня, как кобыла, не шарахнулась и по морде, чего доброго, каблуком своим не съездила? С языком своим я уже пытался дело сладить – не шибко гладко у меня получилось, с манерами и поведением тоже неприятность вышла, ну, думаю, дулю вам, буду брать делами. Постараюсь дойти до такого мастерства, что дела добрые из меня как из рога изобилия посыплются, только мешки подставляй.

Идея эта, прямо сказать, так меня воспламенила, что я решил все свои дела в отдельную книжечку записывать. Я, конечно, филантроп, но, чтобы ничего не пропало даром, всем делам буду учет вести. А что? И мне сбор статистических сведений не помешает, и ежели вдруг у них там, в человеку неподвластных ведомствах, что затеряется, так я подсобить смогу: у меня ведь собственная бухгалтерия будет иметься. (Ну что, любезнейший, съел? Знай теперь, что и мы тут не в медвежьих шкурах ходим.)

Ну, думаю, с чего начать? В ухе ковырнул (это у меня привычка такая, вскорости избавлюсь), волоса взъерошил (это, простите, нервного свойства действие), притих… таращусь в потолок… разглядел муху, на стекле прикорнувшу: как назло, ничего доблестного в голову не лезет.

Ну, рассуждаю, ладно, с подвигом пока повременить можно, можно с общедоступных дел начать, а там, глядишь, дойду и до великих свершений!

Усмехнулся, это что ж я, Дон Кихот какой (тут уж признаюсь, возомнил о себе черт знает что, представил себя в рыцарском мундире. Но тут же глянул глазом критическим, решил, что в отличие от энтого рыцаря вести себя буду обдуманнее. К чему из себя пугало огородное строить?)

Потихоньку, полегоньку принялся за дело. Вершу дела добрые. Нищих не чураюсь. Как в церковь иду, так обязательно бедствующим несколько монет оставить не забуду, а про себя думаю: я их не оставляю и меня, глядишь, Господь не оставит. Узнал, что в губернии NN вот уже месяц как голод свирепствует; общества, о ближних радеющие, за сбор средств принялись, и я тут как тут: пожалуйте и с моей души грешной рублик получить. (Это я про тот рублик, который к Рождеству отложен был. Уплыл он в губернию NN – а я не жалею. Для успокоения даже подсчет сделал: скольких голодающих на мой рубль хоть разок накормить можно. Вышло штук десять, а то и все пятнадцать, если разумно подойти к делу. А это уже не сухая цифрь! Это факт стопроцентный! И как бы между прочим вопрос задал: а как у них там, в небесных ведомствах, мне это зачтется? По количеству накормленных или по количеству средств, с меня полученных?)

Копейку дал, рубль отослал и всё-всё в свой списочек записываю. Для ближних добрые дела тоже почтительно творить. А из ближних у меня кто? Да Пегас, кто ж еще?! Я и его не обделил. Блох каждый день при свече ловлю, заботу проявляю. Хотя для меня, скажу честно, сплошное неудобство: шерсть у него густющая, блоху разглядеть – дело непростое, да и блоха – зверь умный, просто так не дастся; как притесненный крестьянин, чуть что – в бега кидается, марафон от носа к хвосту устраивает, чемпиёнка шестилапая. Про Пегаса тоже все записал, записи прилагаются (даже количество пойманных блох там найдете. А что?! Может, и вам для чего сгодится? Может, в ваши дни наука такой размах возымеет, что даже за изучение блохи, ее характера и привычек возьмется?)

Гляжу на свой списочек – сердце радуется. С утра взял за привычку его перечитывать – для напутствия на день грядущий, и на ночь после «Отче наш» читаю – уже для успокоения души грешной. Подбадриваю себя: молодец, Кузьма, не просто так день прожил. Вон твоими руками какие дела творятся!