Летний детектив (сборник)

Она искала разумные улики. Наивно думать, что где-нибудь здесь обретается чёрный пакет из-под фотобумаги. У добра молодца наверняка достало мозгов не везти украденные бумаги с собой. Но паспорта у них есть? Вряд ли подозреваемый решился явиться в Стан под красивой фамилией Крауклис. Наверняка он взял фамилию матери, или жены, или ещё что-нибудь придумал. Но дату рождения он не мог поменять! Должны же у них быть какие-нибудь документы, подтверждающие, что один из художников родился тридцать два года назад в Риге. Ничего, пусто. Вероника уже мечтала хоть что-нибудь найти, какую-нибудь безделицу, позволяющую связать её хозяина с латвийской столицей. Она обследовала каждый метр площади, перелистала книги, не погнушалась порыться в чемоданах, но кроме початой банки шпротов, которая стояла в кухне на засыпанном крошками столе, ничего латвийского не обнаружила.

Но уходить с голыми руками тоже не хотелось, поэтому у каждого из обыскиваемых она взяла по маленькой безделице – на память, а также чтоб иметь отпечатки пальцев. Она вышла на воздух, возблагодарив судьбу, что «легенда» не понадобилась. Художники могли и не поверить, что вчера она забыла на их крыльце книгу – модный детектив, а теперь решила выяснить, не взяли ли они книгу по ошибке. А ей так хочется читать, там такой захватывающий сюжет, и прочая, прочая… Для дурака сойдёт, а умный может и обозлиться. А наш рижанин шутить не любит. Опомниться не успеешь, как загремишь вслед за подругой в кашинскую больницу, а то и в морг.

Она согласна, насчёт рижанина – это только её предположения. Но ведь всё связывается, стыкуется, умещается в рамки! Хорошая придумалась игра, её стоит продолжать. Объясним сразу, почему называем логические выкладки Вероники игрой. Да потому что она сама их так называла.

Приоткроем завесу, назовём вещи своими именами. У бедной Вероники на старости лет появилась тайна, которой она очень стеснялась – неодолимое стремление украсть. Люди называют это клептоманией. Вероника была умна, добра и самокритична. Она поняла, что это болезнь. Прочитанные по данному вопросу книги подсказали, что главное в болезни – не воровство, а ощущение опасности. И она стала придумывать себе опасность повсеместно. И в Верхний Стан она полетела на крыльях за опасностью. А то бросила бы она собаку, цветы и Желткова ради призрачных деревенских красот… Как бы не так!

Именно поддерживая правила игры, Вероника на следующий день пошла на угор убедиться, что её обыск во времянке остался незамеченным. Мало ли… В окно могли увидеть, а теперь спросят – что это вы делали в моей комнате? А она скажет: «Я вчера вечером забыла у вас на крылечке детектив… Дверь была не заперта…» Ну и так далее.

Но на угоре было пусто – ни рабочих, ни художников – все ушли купаться. Анна Скирдница гордо обозревала глиняными очами-блюдцами далёкие окрестности. Про фигуру Скирдницы не скажешь – красиво, но впечатляет. Другое дело кони, бежавшие вниз по склону. В них был истинно народный, с дымковской игрушки скопированный абрис. Увидев лошадей первый раз, Вероника спросила Флора:

– Как вы не боитесь ставить их на угор? Ветер может просто сдуть ваших коняшек. Ведь они такие лёгкие!

Флор ответил – вовсе нет! Ещё он сказал – если ураган, то конечно. Но ураган и дома сносит, а их фигуры – и лошади, и бабы, и, конечно, Анна Скирдница – сделаны с использованием тяжёлой основы. Иногда это дерево – бревно или поленце, иногда мешок с камнями. Когда делали ноги лошадям, то солому наматывали на деревянные палки, которые были заострены на конце, так что весёлых лошадок накалывали на склон, как бабочек в гербарии.

Ребячество, конечно, но Веронике стукнуло в голову проверить слова Флора. Оглянувшись по сторонам, не наблюдает ли за ней кто-нибудь (жест, который с недавних времён стал привычным), она обхватила крайнюю лошадку за тулово и слегка приподняла. Острые копытца без усилия вышли из земли. Так же аккуратно она поставила жеребёночка на место. Смешной, хвост, как опахало. И у этого хвост веером, а выражение мордочки другое, этот конь явно глуповат. Она поднималась по склону, рассматривая соломенную конницу. А эта лошадка явно девица. Хвост её заплетен в косу, и животик явно выпирает, как у беременной. Она рассмеялась и дёрнула за соломенную косу. И оторвала. Надо же, так легко дёрнула, а хвост вылез из своего гнезда.

Вероника обругала себя последними словами. Ненормальная, честное слово! Устроить конское побоище! Нехорошо, если Флор что-нибудь заметит. Интересно, как хвост крепится к тулову? В основании хвоста – сплетённая петля, значит, внутри жеребёнка есть какой-нибудь крючок. Нервно смеясь, она засунула руку в лошадиный круп. Похоже, в качестве основы для этой коняшки использовали камни. А вот он – крючок! Она потянула его на себя, крючок без малейших усилий вылез из жеребёнка наружу, и Вероника увидела, что на её указательном пальце висит пистолет.