Летний Рыцарь. Лики смерти

— Ну да, я довольно часто слышу подобные предложения, — пробормотал я.

— Ты обещал позвонить мне, как только узнаешь что-нибудь.

— Эй, не так быстро! Кто сказал, что я знаю что-нибудь?

— На прогулочном катере в Бёнем-Харборе обнаружен труп, и несколько свидетелей описали темноволосого долговязого мужчину, уехавшего с места преступления на разноцветном «фольксвагене-жуке».

— Секундочку…

— Это убийство, Дрезден. Мне плевать на конфиденциальность твоих отношений с клиентом. Люди гибнут.

Я стиснул зубы от досады:

— Я собирался рассказать тебе об этом. Поверь, у меня выдался действительно тяжелый день.

— Такой тяжелый, что ты даже не заявил в полицию об убийстве, свидетелем которого стал? — возмутилась Мёрфи. — Знаешь, а кое-где это расценивается как соучастие или укрывательство. Например, в уголовных судах.

— Ну, снова-здорово, — буркнул я. Пальцы против воли сжались в кулаки. — Я помню, как это у тебя получается. Врежешь по зубам, а потом арестуешь.

— Вот и стоило бы, черт подери!

— Адские погремушки, Мёрф!

— Расслабься. — Она вздохнула. — Если бы у меня на уме было только это, ты бы уже сидел в машине.

— Ох… — Вся моя злость разом испарилась куда-то. — Тогда зачем ты здесь?

Мёрфи насупилась:

— Я в отпуске.

— Ты… чего?

Мёрфи упрямо дернула подбородком. Голос ее звучал немного непривычно, поскольку говорила она сквозь крепко стиснутые зубы:

— Меня отстранили от расследования. А когда я попыталась возражать, намекнули, что я могу выбирать между отпуском и выходным пособием.

Бред какой-то! Эти говнюки из полицейского начальства отстранили Мёрфи от расследования? С какой стати?

Мёрфи ответила на этот вопрос прежде, чем я успел его задать:

— Потому что, когда тело убитой в порту осмотрел Баттерс, он определил, что ее убили тем же оружием, что и того типа, которого ты видел вчера ночью.

Я моргнул:

— Что?

— Оружие то же самое, — повторила Мёрфи. — Баттерс в этом совершенно уверен.

Я повертел эту мысль в голове, пытаясь уловить логику:

— Мне сейчас не помешало бы пива. А тебе?

— Давай.

Пройдя в кладовую, я взял пару бутылок темного стекла, откупорил их старой открывашкой и вернулся к Мёрфи.

Та взяла у меня бутылку и подозрительно сощурилась:

— Оно теплое.

— Новый рецепт. Мак убьет меня, если услышит, что я подаю его темное холодным.

Я сделал большой глоток из своей бутылки. Нет, все-таки вкус Макова пива ни с чем не сравнить: богатый, чуть отдающий орехом, с приятным таким послевкусием… Можете сколько угодно шутить насчет этих мини-пивоварен. Мак свое дело знает.

Мёрфи сморщила нос:

— Фу. Вкус слишком насыщенный.

— Вульгарная американка, — фыркнул я.

Мёрфи почти улыбнулась:

— Отдел убийств пронюхал про связь убийства в Италии с тем, что произошло у нас в окрестностях аэропорта, и этим — в порту. В общем, они подергали за нужные веревочки и заграбастали дело к себе.

— Как они узнали?

— Рудольф, — сквозь зубы процедила Мёрфи. — У меня нет никаких доказательств, но готова спорить, этот хорек подслушивал мой разговор с Баттерсом и сразу побежал ябедничать.

— Ты хоть что-нибудь можешь поделать с этим?

— Формально могу. Вот только в реальной жизни люди вдруг начинают терять — совершенно случайно! — докладные, рапорты и запросы. А когда я пытаюсь надавить, на меня уже давят по полной. — Она сделала еще один сердитый глоток. — Я могу остаться без работы.

— Все это яйца выеденного не стоит, Мёрф.

— Не скажи. — Она нахмурилась и мгновение смотрела на меня в упор. — Гарри, я хочу, чтобы ты отказался от этого дела. Ради твоего же блага. За этим я и приехала.

Я нахмурился:

— Минуточку. Ты хочешь сказать, тебя шантажируют мной? Что за бред?

— Я не шучу, — буркнула Мёрфи. — Гарри, о тебе в нашем заведении идет дурная слава, так что далеко не все относятся к тебе хорошо.

— Ты это о Рудольфе?

— Не только о нем. И без него хватает таких, которые не хотят поверить в то, что ты не шарлатан. И потом, ты ведь и правда свидетель убийства. Тебя запросто могут убрать.

Можно подумать, моя жизнь и без того была слишком легкой. Я снова сделал большой глоток пива.

— Мёрф, мне плевать — коп, смертный ублюдок или нежить. Я не пойду на попятный только из-за того, что какому-то громиле не нравится то, что я делаю.

— Я не громила, Гарри. Я твой друг.

Я тряхнул головой:

— И ты меня просишь об этом.

Она кивнула:

— По-хорошему прошу. С сахаром.

— С сахаром… Черт, Мёрф. — Я сделал очередной глоток и хмуро покосился на нее. — Тебе вообще много известно о том, что происходит?

— Ну, часть папок у меня забрали прежде, чем я успела ознакомиться с ними. — Она тоже посмотрела на меня. — Но я умею читать между строк.

— Замечательно, — кивнул я. — Это кое-что объясняет.

— Ты ведь не отказываешься от дела, нет?

— Это даже не рассматривается.

— Тогда не говори больше ничего, — быстро произнесла Мёрфи. — Чем меньше ты мне скажешь, тем меньше мне придется выкладывать под присягой.

Под присягой? Черт! Надо, надо принять правило, по которому человека нельзя загонять в несколько юридических ловушек одновременно.