Лето круглый год

Ночь. Разные люди по-разному привыкают к смене часового пояса. У меня эта смена происходила очень долго, наверное, полгода. Днем нестерпимо хочется спать, а ночью, часов в двенадцать, ни в одном глазу. Начинаешь дремать, но как только слышен какой-то звук, так сон проходит. Моей особой любовью тогда пользовались сторож-охранник и муха особого вида со странным названием "сигарра", которая производила звуки по мощности и повторяемости напоминающие автомобильную охранную систему. Днём она сидела где-то на дереве или кусте молча, а скрипеть-орать начинала ночью. Такая сирена звучала с неделю, пока у нее не заканчивался какой-то жизненный цикл, то ли она линяла, то ли превращалась во что-то еще. Перед моим окном звучащая как дисковая пила сигарра селилась регулярно. Однако "пение" сигарры время от времени оканчивалось, чего нельзя сказать о мелодичном потренькивании свистка сторожа.

Об СССР говорили, что это страна, которая выпускает больше всех в мире колючей проволоки. В Кали я убедился, что это не так. Каждый квартал больших домов был окружен колючкой, подвешенной на столбах. Имелись ворота и калитки, рядом с которыми всегда была будка охранника. Подходишь к охраннику, говоришь, к кому ты идешь. Он звонит хозяину квартиры, и тот отвечает, пропускать или не пропускать. Если тебя пропускали, то в большом квартале домов привешивали тебе карточку, сообщающую, что ты визитёр. Конечно, эти проволочные ограждения были не слишком надежны. Квартиры грабились. На многих окнах до второго этажа стояли решетки. Мне сказали, что решетку обычно устанавливают после ограбления. Отсутствие решеток на третьих этажах и выше означало, что лазить так высоко ворам было лень.

Все боялись квартирных воров в Кали и защищались как могли. Домик, второй этаж которого я снял, стоял на улочке, где все дома были маленькими и располагались прямо вдоль дороги. Огородить их все колючей проволокой и поставить охрану было невозможно, Поэтому жители квартала скидывались и нанимали охранника. В моем квартале этот парень ездил на велосипеде вдоль дорог квартала. У него была столетняя берданка. О том, что он приближается к моему окну, слышно было по поскрипыванию его древнего велосипеда и по посвистыванию в свисток, напоминающий судейский футбольный свисток. Скрипы и посвистывание нарастали примерно каждые 15 минут, после чего наступала ночная тишина (если, конечно, в это время не свиристела сигарра). Это злодейство начиналось часов в 11 вечера. Все мирные люди благополучно засыпали, убаюканные посвистыванием и скрипениями велосипеда, один я подпрыгивал каждый раз, когда охранник проезжал. Каждый раз я мечтал заснуть покрепче до его следующего проезда. Когда охранник убеждался, что все заснули, а это случалось в час – полвторого, он тоже отправлялся спать. После чего я засыпал уже по-настоящему, а просыпался около четырех – полпятого, когда этот парень со своим велосипедом возвращался к несению тяжелых обязанностей.

Почти каждую ночь после восьми вечера начинался дождь. Это не был тропический ливень, так, что-то вроде осенних ростовских дождей, только теплых. С рассветом дождь прекращался, к восьми утра уже всё подсыхало, а в десять не оставалось и следов воды. Благодаря такой поливке растительность в Кали и вокруг него была просто буйная. Почти любой свежесрезанный прутик, воткнутый в землю, благополучно прорастал и становился кустом или деревом.

Деревьев различных пород в городе было не так уж и много. Мой кретинизм по части их названий выводил из себя профессора-немца, опекавшего меня.

– Как называется это дерево? – спрашивал он меня.

– Не знаю.

– А это?

– Не помню.

– Да я же тебе это говорил уже раз пять. Ну ладно, слушай!

И он повторял названия еще и еще, а я с тем же идиотичным упорством их тут же выкидывал из головы. Хотя там были просто замечательные деревья, ничего подобного я до того не видел. Например, было дерево, на котором листья располагались полосами трех цветов, зеленые, желтые и почти коричневые. Поскольку круглый год погода в Кали была практически неизменная, то это был способ, которым дерево меняло свои листья: цвета как бы "ползли" по этому дереву сверху вниз и обратно. Коричневые листья опадали, а вместо них появлялись молодые зеленые. Большинство деревьев меняли свои листья традиционным для России способом: листья почти разом облетали все. Но были и другие способы смены листьев. Тот же профессор рассказал, как однажды у него во дворе началось нашествие муравьев, которые объели несколько кустов догола. Сначала он хотел с ними бороться, но оказалось, что это нечто вроде симбиоза. Такое нашествие повторяется ежегодно. И данный вид кустов меняет свои листья таким странным способом.