Лето круглый год

А дальше ничего особо интересного не было, за исключением того, что я побежал в парфюмерный магазинчик дьюти-фри купить обещанные жене духи Клима и еще что-нибудь. Я несколько раз повторил продавщице, что мне нужен перфюм Клима. Она понимающе махала головой и вытаскивала то одну, то другую коробочку. Наконец она вытащила что-то напоминающее коробки того самого Клима. Я сказал, что окэй, потом она напихала в кулечки еще какие-то одеколоны, помады и еще что-то, и я, счастливый от чувства выполненного долга, побежал на пересадку.

Первое, что я сказал своей жене при встрече было: "Я тебе купил твои Клима. Шестьдесят долларов коту под хвост! Как ты и заказывала!" Уже дома жена мне сказала: "Не хотела тебя огорчать, но знаешь, что ты мне привез? Какой-то крем! И какому коту будем мазать его под хвостом?"

Надо сказать, что мне не очень понравились эти обыски в Боготе. Конечно, про себя я оправдывал обыск ситуацией в стране, поисками наркотиков и т.п. Будучи воспитанным в советских понятиях, я считал что такой обыск допустим лишь по отношению к преступникам. Просто Колумбия это страна с богатыми криминальными традициями, а потому ничего особо удивительного в обысках нет. Когда я прилетел в Боготу в 2001 году, обысков уже не было. Однако они начались в США. После террористического акта одиннадцатого сентября в Нью Йорке полетел я в отпускное время домой. Пересадка была в Майами. Такого бестолково-огромного аэропорта, наверное, нет больше нигде в мире. Оказалось, что для того, чтобы пересесть на свой самолет, надо сначала полностью пройти пограничный контроль. Поскольку российским гражданам транзитная виза в тот момент была не нужна, то они выходили на американскую территорию без визы, как бы нарушая границу. Чтобы они не вздумали остаться в райских кущах, их встречал сопровождающий, который за ручку должен был провести их до стойки регистрации следующего рейса. От момента подхода к стойке пограничного контроля до стойки регистрации мы с провожатым бежали (действительно бежали!) по разным коридорам, пользуясь движущимися транспортерами, более получаса. После чего встали в длинную очередь, где каждого осмотрели и куда более тщательно, чем несколько лет до того в Колумбии. Пришлось расстегнуть брючный ремень, снять туфли, дать себя обыскать и проверить всё металлоискателями. Все запрещенное, к каковым относились маленькие маникюрные ножницы, крохотная маникюрная пилочка и прочие подобные предметы, было изъято еще в Боготе. Впрочем, обыск был странный. У меня в сумке была кастрюля, набитая пакетами кофе, в которую никто не заглянул, зато все мои трусы и майки были разложены на столе, так что вся очередь с интересом разглядывала интимную часть одежды советского профессора. Американская служба безопасности изображала поиск террористов очень тщательно. Я спросил одного американца: "А ручки шариковые разрешено с собой проносить?" Он ответил, чтобы я не задавал громко подобных вопросов, потому что в другой раз и их запретят. До этого я прочитал на Интернете обсуждения, что может послужить оружием, а также советы, что делать самолетной команде, если их самолет захватили террористы. Там рекомендовалось втыкать террористам в глаз всё, что можно воткнуть, и первыми по списку шли шариковые ручки. "Да, – подумалось мне, – а ведь если на самолет пройдет хорошо тренированный террорист, то он ведь и без всякого оружия сделает из кого хочешь отбивную. И каков же тогда надежный метод защиты от террористов на авиалиниях? Похоже, единственный: запретить перевоз людей!"

Поскольку зашла речь об аэропортных службах и терроризме, то расскажу еще одну историю, случившуюся со мной в Греции. Попросил меня товарищ привезти ему какую-либо маленькую типичную для Греции фигурку, скульптурку или еще что-нибудь. А лучше всего, что-либо из архитектуры. Все, что я нашел, это была довольно увесистая копия Парфенона, на каменной подставке и с медной крышей. Сверток с Парфеноном весил килограмма два. Сначала я посомневался, а стоит ли его везти вообще, но обещание есть обещание. Когда моя сумка проходила рентгеновское просвечивание, сверток с Парфеноном привлек особое внимание. Вокруг моей сумки собрались три греческих орла, которые предложили мне ее открыть. Я расстегнул молнию и сказал, что если им надо, то пусть разворачивают сверток сами. Однако они отказались притрагиваться к нему и настояли, чтобы я развернул тщательно упакованное чудо прикладного греческого искусства. Увидев свою классику, они потеряли интерес к моей сумке, так что операцию по заворачиванию и запихиванию Парфенона обратно в сумку пришлось мне произвести в одиночестве.