Лето круглый год

Я вышел в большой зал и стал озираться. Однако и это ничего не дало. Тогда я достал бумаги, которые у меня были, и обнаружил, что все, что у меня есть, это адрес университета, номера телефонов на университетском бланке, контракт, а также пара писем от директора отделения математики, куда я направлялся. Я постоял минут десять, ожидая, что вот-вот распахнутся двери и, сияя, влетит деловая фея-директор отделения математики, которая меня тут же отвезет в университет, а потом пристроит куда-либо жить. Однако и двадцать минут спустя никто, напоминающий фею, в зал не впорхнул. Я подошел к бюро объявлений. По моей просьбе по аэропорту было дано объявление о находке завалявшегося профессора из России, но никто не спешил его подобрать. Девушка, сидящая в бюро, завела меня внутрь. Состоялся консилиум нескольких девочек и их начальника, что делать со мной. Сначала они принялись звонить по всем телефонам, которые были у меня на документах. Однако скоро отказались от этой затеи, что-то мне объясняя. Только потом я осознал, что же это было. Оказывается, в Колумбии имеется много различных праздников. Они приходятся на разные дни недели. Чтобы не разрывать неделю, был издан декрет, согласно которому каждый выходной день сдвигается на ближайший понедельник. Именно в такой злополучный понедельник я и прилетел. Естественно, что кроме охраны в университете не было никого. Мой растерянный вид подвигнул этот консилиум проделать другой шаг: они решили дозвониться до директрисы. Был принесен толстый телефонный справочник, и начальник команды набрал номер из справочника. Я с надеждой смотрел на него. Оказалось, что фамилия отвечавшего та, но никто из его родственников не работает в университете. Я заглянул в список. В то время считалось, что в Кали полтора миллиона жителей, однако, говорят, что их вдвое больше. Число однофамильцев с распространенными фамилиями вообще не поддается исчислению. Я увидел, что список людей с нужной фамилией занимает 5 или 6 страниц большого формата в несколько колонок мельчайшим шрифтом. Словом, после десятого звонка, каждый из которых занимал несколько минут, потому что звонивший извинялся за беспокойство и долго, громко и весело объяснял ситуацию, надежда моя на скорую встречу с директрисой почти исчезла. Надвигался вечер, и было непонятно, что делать. Однако мой спасатель не унывал и сказал, что в крайнем случае я поеду к нему ночевать, а с утра он свяжется с университетом.

Тут, наверное, уместно вспомнить свой последний приезд в Россию, когда в аэропорту Внуково я, придя несколько раньше времени и увидев на табло, что посадка в мой родной Ростов уже началась, зашел в зал ожидания, где на входе никого не было. И услышал: "Куда прёшь? Тебя кто сюда приглашал, нет!? Так и сиди там снаружи! Когда надо – приглашу, а то, ишь!" Эта тирада была произнесена той самой контролершей, которая должна была бы сидеть на входе. Если учесть, что по случаю дороговизны билетов самолет летел полупустой, так что надо было бы холить и лелеять пассажиров…

Как вдруг тон моего названивающего спасателя изменился. Оказалось, что он наткнулся на сестру директрисы, которая в это время сидела у нее в гостях. Раздались радостные восклицания, после чего мне было сказано, что сейчас за мной приедут и заберут. Что в связи с тем, что я опоздал с приездом по сравнению со сроком, указанным в контракте, директриса совершенно забыла о моем приезде.

Теперь я, наконец, расслабился и стал ожидать фею-спасительницу, которая прилетела на своей машине где-то через полчаса. Рассчитывая увидеть даму в строгом деловом костюме, я был сильно разочарован: ко мне разлетелась приличных габаритов симпатичная негритянка в джинсах и принялась обнимать и подставлять свою щечку для поцелуя, что, кстати, оказалось самым распространенным способом приветствия, да и прощания между колумбийскими мужчинами и женщинами. Я попрощался настолько тепло, насколько мог, со своими спасителями из аэропорта и отбыл с госпожой директрисой на ее автомобиле. Впрочем, что было дальше – это отдельная история, а эта касается только аэропортов.

Там, где был прилет, должен быть и отлет. Он и состоялся примерно через год. И все произошло в обратном порядке: сначала полет из Кали в Боготу, а затем все тем же Эйр Франсом в Москву. Годовой билет с открытой обратной датой, который мне был вручен в Москве год назад, оказался безумно дорогим: 5200 долларов, хотя место было в экономическом классе. Аэрофлот в то время продавал такие билеты много дешевле, чем за две тысячи долларов. На вопрос, почему мне купили такой дорогой билет, последовал ответ "А ты что, сам не понимаешь?"