Лето с Монтенем

Многие из первых коротких глав Опытов посвящены военному искусству: Вправе ли комендант осажденной крепости выходить из нее для переговоров с противником? (I. 5), Час переговоров – опасный час (I. 6), но затем постепенно, мелкими мазками, начинает вырисовываться этика обыденной жизни во время войны. Как вести себя с друзьями, а как – с врагами? Как в самых неблагоприятных обстоятельствах сохранять порядочность? Как оставаться верным себе, когда вокруг всё летит кувырком? Как не поступиться свободой передвижения? В Опытах содержится целая россыпь полезных рекомендаций, которые суммирует красивая формула: «В наше время, когда кругом свирепствуют гражданские распри, всё мое малое разумение уходит на то, чтобы они не препятствовали мне ходить и возвращаться куда и когда мне заблагорассудится» (III. 13. 270). Я взял ее из главы Об опыте – последней в книге, подытоживающей ее уроки. Как сохранить свободу – высшее для Монтеня благо – в военное время?

Таким образом, Опыты повествуют не столько об искусстве войны или мира, сколько об искусстве мира во время войны, о том, как вести мирную жизнь в пору худшей из войн.

16 Дружба

Важнейшим событием в жизни Монтеня стало его знакомство в 1558 году с Этьеном де Ла Боэси, за которым последовала дружба, продлившаяся до смерти Ла Боэси в 1563 году. Несколько лет близкого общения, а затем – тяжелая потеря, от которой Монтень так никогда и не оправился. Агонию своего друга он описал в длинном и трогательном письме к своему отцу. Первая книга Опытов задумывалась как памятник Ла Боэси, чье Рассуждение о добровольном рабстве должно было находиться ровно в ее середине – в «самом лучшем месте», тогда как собственные мысли Монтеня служили бы лишь «гротесками» – причудливыми украшениями, оттеняющими шедевр (I. 28. 170–171). От этого проекта пришлось отказаться, так как труд Ла Боэси – апология свободы наперекор тирании – вышел в свет как протестантский памфлет. Монтень заменил его похвальным словом дружбе в духе великой традиции, идущей от Аристотеля, Цицерона и Плутарха.

Вообще говоря, то, что мы называем обычно друзьями и дружбой, это не более, чем короткие и близкие знакомства, которые мы завязали случайно или из соображений удобства и благодаря которым наши души вступают в общение. В той же дружбе, о которой я здесь говорю, они смешиваются и сливаются в нечто до такой степени единое, что скреплявшие их когда-то швы стираются начисто и они сами больше не в состоянии отыскать их следы. Если бы у меня настойчиво требовали ответа, почему я любил моего друга, я чувствую, что не мог бы выразить этого иначе, чем сказав: «Потому, что это был он, и потому, что это был я» (I. 28. 175–176).

Монтень противопоставляет дружбу, более умеренную и постоянную, любви к женщине, более лихорадочной и переменчивой. Также он отличает дружбу от брака, который напоминает сделку и ограничивает свободу и равенство. То же недоверие к женщинам проявится в главе О трех видах общения, где Монтень сравнивает любовь и дружбу с чтением. Дружба – это единственная по-настоящему свободная и несовместимая с тиранией связь между двумя людьми. Это превосходное чувство, если, конечно, иметь в виду не обычную дружбу, а идеальную, настолько сильно связывающую души, что их уже нельзя разлучить.

Дружба с Ла Боэси таила в себе нечто необъяснимое для Монтеня. «Потому, что это был он, и потому, что это был я»: Монтень долго шел к этой замечательной формуле, которой нет в изданиях Опытов 1580 и 1588 годов, где он ограничивается лишь указанием на тайну. В какой-то момент он записал на полях своего экземпляра Опытов: «потому, что это был он», а позднее – уже другими чернилами – добавил: «потому, что это был я». То были попытки понять проскочившую между ним и Ла Боэси искру: