Летопись начала. От сотворения мира до исхода

Еще более глупым является утверждение, будто, если стилистика некоторых книг Библии не нравится модернистам, они объявляются имеющими человеческие искажения. Подобный аргумент выдвигал, как мы помним, только Мухаммед, когда доказывал богодухновенность Корана его литературной красотой. Ставить свой вкус на место непогрешимого критерия Писания – это не просто воинствующее сумасшествие, но и настолько неприкрытая гордыня, что просто страшно становится. Жаль, что г-н Карташев воспитывался не в русском обществе и не знал народных поговорок. Иначе, может быть, в его голову могла случайно заползти мысль, что «на вкус и цвет товарища нет!». Да, и блаж. Иероним считал некоторых пророков писавшими плохим языком, но он в этом каялся и старался себя побороть и отбросить последствия своего языческого образования. Но ставить Духа Святого в зависимость от моих литературных пристрастий – это значит быть просто атеистом. Ведь недаром апостол Павел сознательно подчеркивал, что «слово мое и проповедь моя не в убедительных словах человеческой мудрости, но в явлении Духа и силы, чтобы вера ваша утверждалась не на мудрости человеческой, но на силе Божией» (1 Кор. 2, 4-5).

Некоторые авторы утверждают: «Свидетельство Писания может быть исключительно религиозным, то есть относиться только к области, познание которой возможно только в порядке откровения свыше… Оно совсем не призвано к свидетельству об истинах научных». Они же отмечают ошибки в Писании. Но мы помним, что свт. Кирилл Иерусалимский считал действием Духа и сферу функционирования науки: «Человек малый видит и начало мира, и конец миру, и все среднее продолжение времен; узнает преемство царей, которого не изучал; потому что в нем пребывает истинный Просветитель». Очевидно, что выделенные слова относятся к сфере изучения истории. Но для Отцов и она есть место Божие. А так называемые ошибки Писания меняются от века к веку, и то, что считалось ошибкой вчера, становится несомненной истиной сегодня. И в этом подлинное величие Библии. Она устояла несмотря на огонь бунтующего разума. Действительно, мы можем считать все Писание богодухновенным и безошибочным. Об этом нас учит история. Если уже три с половиной тысячи лет диавол не смог уничтожить Откровения, то не сможет он сделать этого и сегодня. Поэтому верные христиане должны доверять Богу, а не науке, и вера не подведет их.

И, наконец, выслушаем сердцем призыв прп. Иоанна Дамаскина: «Будем стучать в прекрасный рай Писаний, благоуханный, сладчайший, прекраснейший, звучащий вокруг наших ушей всевозможными напевами умных богоносных птиц, касающийся нашего сердца и утешающий его в скорби, успокаивающий в гневе и преисполняющий вечной радостью; помещающий наш ум на сияющие золотом и пресветлые рамена божественного голубя, и на блистательнейших его крыльях поднимающий вверх к единородному Сыну и наследнику Насадителя умопостигаемого виноградника, и чрез Него приводящий к Отцу светов! Но будем стучать не нерадиво, а напротив того – ревностно и терпеливо; да не устанем стучать! Ибо тогда нам откроют. Если прочитаем однажды и дважды и не распознаем того, что читаем, не будем унывать, но проявим упорство, будем беседовать, будем вопрошать! Ибо, как говорит Писание, „вопроси отца твоего, и возвестит тебе; старцы твоя, и рекут тебе“ (Втор. 32, 7). Ибо не у всех знание. Почерпнем из этого райского источника неиссякаемые и чистейшие воды, текушие в жизнь вечную! Да найдем в этом усладу, насладимся ненасытимо! Ибо благодать в Писаниях неисчерпаема».

Глава пятая. Писал ли Моисей Закон, или несколько слов о библейской критике

«По-моему, это как раз и доказывает истину христианства, все эти нападки, отрицательная критика, злобное анализирование священных библейских и церковных фактов… Как человек с глазами, страдающими дальтонизмом, путает цвета, так и страдающий душевной слепотой (страстями) – сектант, антирелигиозник, безбожник. И как первый смешивает красное с зеленым (представьте себе такого машиниста или у нас наверху рулевого!), так и последний все путает и находит в каждой строчке Библии и Евангелия противоречия. И как про первого мы говорили „больной“ и не смущаемся, так и про последних надо сказать. Пожалеть, и все» .