Летопись начала. От сотворения мира до исхода

Если мы перейдем к тому сопоставленнию литературного творчества и богодухновенности, которое выдвигает Карташев, то сможем согласиться, что некоторое сходство есть. Но суть его вовсе не в том, что поэты просто называют плод своего подсознания действием богов. Дело в том, что музы и боги, вдохновляющие поэтов, это не просто метафоры, а реальные духовные сущности, падшие ангелы, которые вдохновляют поддавшихся им людей. Именно так считал свт. Григорий Палама (Триада 1, 1), и, что удивительно, сами поэты подтверждают это. Так, А. Блок написал на полях Добротолюбия напротив описания действия духа уныния: «Без этого духа невозможна поэзия». Да и Платон говорил, что человек, не подпавший одержимости, не сможет стать искусным поэтом. Недаром ведь о достигших такого мастерства людях говорят, что они гениальны, т.е. одержимы гением. Это слово изначально означает духа – покровителя рода. И в том, и в другом случае духовный мир вмешивается в обыденность, но так как вмешательство осуществляют разные духи, то и результат действия их отличен. Да и само вмешательство происходит по-разному. Дух Святой просвещает разум и открывает неведомые тайны, а демон вводит человека в исступление и лишает его разума, превращая в автомат. Недаром для Отцов Церкви было общим местом противопоставление языческих поэтов богодухновенным пророкам (Иустин Философ, Татиан, Тертуллиан, Феофил, Афанасий Великий, Григорий Богослов, Кириллл Александрийский, Иоанн Златоуст, Григорий Палама). Более того, состояние тех, через кого они действует, принципиально отличается. Недаром Отцы так много писали о безнравственности античных философов и поэтов как о доказательстве порочности их учений, а проповедь пророков подкрепляется их прекрасной, чистейшей жизнью. Для действия Духа необходимо чистое сердце, а это было бы совершенно излишним, если бы речь шла просто о передаче через человека некоей информации, дополняющей его заблуждения. Дело в том, что согласно прп. Максиму Исповеднику, сама способность заблуждаться вовсе не соприродна человеку, а есть один из плодов грехопадения. И именно поэтому Утешитель входит только в очищенное сердце, чтобы передать неповрежденной всю полноту истины. Таким образом, мы видим, что неверным оказывается представление, что «человеческое – значит ошибочное».

Еще более возмутительным является утверждение, что действие Духа – это «невесомый додаток» к полнокровной человеческой, заблуждающейся литературе. Если мы обратимся к Отцам, которым небезызвестны были действия Духа, то увидим, что они подчеркивали именно полное отсутствие человеческого элемента в Писании. Например, свт. Иоанн Златоуст так говорит о Евангелии: «Будем внимать не рыбарю, не сыну Зеведеову, но Тому, Кто ведает глубины Божии, то есть, Духу, движущему эту лиру. Он ничего человеческого не будет говорить нам, но все, что ни скажет, будет из глубины Духа, из тех тайн, которых даже и ангелы не знали прежде, нежели они совершились. И ангелы вместе с нами чрез глас Иоаннов чрез нас научились тому, что мы познали». Подобным образом говорит и свт. Григорий Богослов: «В наших Писаниях тело и само светло (имеется в виду буквальный смысл. – прим. авт.), и облекает собой боговидную душу; эта двойная одежда – багряница, просвечивающая нежною сребровидностью. Но у нас нет ничего нет срамного, что закрывало бы собою Бога. Стыжусь с помощь Божеству употреблять баснь». А модернисты считают басней и легендой само слово Божие! Где возможно большее богохульство? И в новое время того же учения придерживались святые Отцы. Св. прав. Иоанн Кронштадтский (а он не понаслышке знал силу Бога, свидетелями тому – чудеса, совершенные им) пишет так: «Когда усомнишься в истине какого-нибудь лица или события, описываемого в священном Писании, тогда вспомни, что все священное Писание богодухновенно есть (2 Тим. 3, 16), как говорит апостол, значит, истинно и в нем нет вымышленных лиц, басней и сказок, хотя есть притчи, а не собственное сказание, где всякий видит, что идет речь приточная. Все слово Божие есть единая истина, целостная нераздельная, и если ты признаешь за ложь одно какое-нибудь сказание, изречение, слово, ты погрешишь против истины всего священного Писания, а первоначальная истина есть Сам Бог. Аз есмь истина (Ин. 14, 6), говорит Господь; слово Твое истина есть (Ин. 17, 17), говорит Иисус Христос Богу Отцу. – Итак, все священное Писание почитай истиною: как о чем говорится, так то и было, или бывает».

Вопреки мнению прот. Князева, мы учим в согласии с Символом веры, как и всегда учили, что Автором Библии является Бог. Да и Катехизис, знания которого катастрофически не хватает модернистам, прямо говорит так:

«Вопрос: Что называется Священным Писанием?

Ответ: Книги, написанные Духом Божиим через освященных от Бога людей, называемых, пророками и апостолами…

Вопрос: Для чего сказано в Символе, что Дух Святый глаголал через пророков?

Ответ: Сие сказано в обличение некоторых лжеучителей, которые говорили, что книги Ветхого Завета писаны не Духом Святым».