Летопись начала. От сотворения мира до исхода

Святоотеческий взгляд на богодухновенность не устраивает модернистов, которые, принимая этот взгляд, будут вынуждены отказаться от своей заветной цели – подчинения Церкви духу времени. И поэтому они выдвинули новое понимание богодухновенности Священного Писания, которое они считают единственно соответствующим Халкидонскому догмату. Вот как выражает его один из главных идеологов ереси, А. Карташев: «Нельзя ссылаться на второй стих 44 псалма – „язык мой трость книжника скорописца“ в доказательство „диктата с неба“ и автоматичности библейских писателей, ибо это сказано в поэзии. Это условный метафорический язык, как и у нынешних поэтов, образно описывающих психологию творческих моментов в виде восприятия голоса мух и богов. Эта самохарактеристика поэтов интересна нам тем, что она указывает на то место и на ту роль в естественном творчестве, какие может занять действие Духа Божия у писателя священной книги, ничуть не урезая и не подавляя его нормальной психики. Все человеческое в нем функционирует полностью и лишь обогащается невесомым, духовно преображающим додатком. Мысль о диктате с неба нелепа уже потому, что слишком часто в библейском тексте бросаются немощные, дефектные черты человеческой литературы. Например, не менее трети Библии написано стихами, часто плохими стихами на наш взгляд, с вычурной игрой в акростихи. Многие авторы брали в основу своих книг легендарные полуфантастические истории (Есфирь, Иудифь, добавления к Даниилу, поучительные романы, повесть об Ахикаре в книге Товит). По меньшей мере неумно все эти человеческие свойства и материи возводить к внушениям Духа Святого… Личные особенности в образе понимания и представления вещей у писателей и редакторов священных книг и составляют то чисто человеческое начало, с его ограниченностью и возможностью всяческих внешних недостатков и ошибок (не касающихся существа догматов), которое органически входит в состав священного Писания как слова „богочеловеческого“, как откровения Божия, воплощенного в естестве человеческого литературного творчества и посему достойно и праведно измеряемого и изучаемого нами по законам и методам историко-филологической науки». Аналогичные богохульства содержится и у прот. Александра Меня, прот. Алексея Князева, свящ. Георгия Кочеткова, но все они только повторяют идеи данного нечестивца.

Однако надо разобрать все тезисы данного лжеучителя. Первое, что мы можем заметить, это то, что сами адепты лжеучения заведомо говорят о том, чего не знают. Им никогда не открывался Дух Святой, и потому все их слова – это лишь плоды их фантазии, не имеющие никакой объективной ценности. Не думаю, что Богоявление – настолько обыденное явление, чтобы выдумка непросвещенного человека могла дать какую-нибудь полезную для понимания информацию. Никакая наука и начитанность не способны помочь в этом. Поэтому устверждение, что слова псалмопевца – это метафора, являются ни на чем не основанной выдумкой. Вопреки мнению А. Карташева, свт. Иоанн Златоуст говорит: «Так изрекаемое им не было чем-нибудь человеческим, но он начинал возвещать небесное и духовное, не от собственного изобретения, а от божественного действия, то он и выражает это словом: отрыгну. Мы отрыгиваем не тогда, когда хотим, а слова произносим, когда хотим, и произносим их и удерживаем; при отрыгании же не так. Поэтому, желая показать, что изрекаемое им происходит не от человеческого усилия, но от божественного вдохновения, которое возбуждало его, он и назвал пророчество отрыгновением. Как отрыжка зависит от качества кушания, таки в духовном учении: что вкусил пророк, то и отрыгнул».