Летописцы летающей братвы. Книга третья

– Сначала опусти меня на пол, – серьёзным голосом потребовал Андрей. «А там, мол, и поговорим», – закончил я мысленно недосказанную фразу.

Через пять минут все уже сидели за праздничным столом. Сергей выудил из чемодана коньяк и шампанское, поставил бутылки в центре.

– Неси фужеры, мать! – распорядился я. – По такому случаю и выпить не грех.

– А мы вас так ждали, так ждали! – не сдержала своих эмоций Леночка, от волнения переходя на «вы». – Думали, не приедете.

– Да как это можно, сестричка? Ты ведь у меня одна, – искренне произнёс сын. – Не будь паровозов, я и пешком бы пришёл, – закончил он фразу к всеобщему удовольствию.

– Ну, за династию! – поднял я хрустальный бокал с шампанским. – За первое офицерское звание!

Все, как по команде встали, звонко чокнулись и дружно выпили. Даже Леночка пригубила глоточек.

– А теперь рассказывай, куда попал по распределению, как встретились с матерью, с челябинскими друзьями, – когда насытились, потребовал я на правах старшего.

Сергей закатил глаза от удовольствия:

– Не поверите, но моё появление около дома произвело эффект разорвавшейся бомбы. Пока разгружался и расплачивался с таксистом, заметил, как наши дворовые старушки оживлённо зашептались и заспорили. Не знаю, о чём был разговор, но точно – обо мне. Понятное дело, в наших краях военные встречаются редко. Только потом мать со смехом передала возникшие вокруг меня сплетни. Оказывается, за глаза меня называли не только уличным хулиганом и ворюгой, но и бандитом, по которому тюрьма давно плачет. И когда я внезапно исчез, все были твёрдо уверены, что меня, наконец – то, посадили.

Военная форма престарелых кумушек тоже не смущала. «Переоделся, шельмец! Как есть – переоделся. Нынче в военторге любую форму купить можно. В милицию надо заявить».

И ведь заявили. Приходил участковый, проверил документы, я как раз на учёт в комендатуре встал, и, к великой досаде, разочаровал зловредное племя. Но отношение ко мне изменилось. Смотрели с растерянным недоумением и немым уважением: надо же, Серёга человеком стал.

Я слушал сына и впервые ощутил, как чувство самоуважения заполняет моё сердце. Несмотря на измену прошлой жены, сумел – таки перешагнуть порог отчуждения к нашему ребёнку. Не махнул на него рукой, взяв на себя материальные обязательства по его обеспечению. Пришёл в нужную минуту и вырвал со дна нравственного падения.

– Ты нам главного не сказал, – вставила слово Лада, подкладывая пасынку очередную ложку оливье. – Где служить будешь?

– Будто вы не знаете. Весь выпуск распределили по сибирским гарнизонам, и только несколько человек попали на Запад. Твоя работа, отец?

Я неопределённо пожал плечами. Не скрою, был телефонный разговор на эту тему с начальником политотдела училища. Хотелось, чтобы сын служил поближе, где – то в Астафьево, например. Там хорошая авиабаза, и до Москвы – рукой подать.

– Одним словом, назначен служить в гарнизоне города Иваново. Классное, говорят, место. Девчонок столько – хоть пруд пруди! – невольно вырвалось из него тайное признание.

Я про себя хмыкнул. Естественно. О чём ещё может мечтать курсант, изолированный от женского пола на целых три года. По себе знаю, как нелегко бывает сдерживать сексуальное влечение. А миллиону солдат и такому же количеству заключённых? Как им решать эту проблему? Не потому ли и всплывают на поверхность педофилы, лесбиянки и извращенцы? Будь моя воля, я бы в каждом гарнизоне узаконил бюджетные дома свиданий. Другого выхода не вижу.

Вся последующая неделя у Сергея была переполнена культурной программой. Он побывал в Мавзолее, в Большом театре и театре оперетты, соблазнил семью на совместный поход в цирк, и при моём содействии познакомился со Звёздным городком. Мы встречались только вечером, и сидя за столом, сын с восторгом делился своими впечатлениями. Он быстро нашёл общий язык с детьми. Лена для него музицировала на фортепиано, а младший брат не слезал с колен.

Вскоре, однако, семейной идиллии пришёл конец. Сергея ждали ратные дела. В воскресенье вечером я проводил его на вокзал, и уже у вагона задал главный для себя вопрос:

– Как думаешь строить свою жизнь, сын?

– Знаешь, – склонил он голову набок, – откровенно говоря, пока не задумывался об этом. При хорошем раскладе неплохо было бы поступить в инженерную академию или в какой – нибудь ВУЗ. «Поплавок» не помешает, поможет выплыть в бушующем мире страстей. У тебя – то их два. Считай – катамаран, на которых древние не боялись бороздить океаны.

– Академия, конечно, хорошо, – одобрил я. – Но для неё созреть надо, а, стало быть, время. Почему бы его не использовать для получения высшего политического образования заочно? Представляешь, какие горизонты раскроются перед выпускником академии Жуковского с высшим политическим образованием?

– Заманчиво, отец, – кивнул Серёжа. – Я подумаю.

– Что ж, думай. Но не долго, пока у меня есть наработанные связи с руководством Курганского ВПУ.

Поезд осторожно и почти неслышно стронулся с места. Сын шагнул в тамбур, выглянул из – за плеча проводницы, прощаясь, помахал рукой.