Лев Майсура

Джеймс поблагодарил мастера и направился в Черный тород. Дело шло к вечеру, и приходилось торопиться. В Черном городе среди глиняных, крытых пальмовыми листьями лачуг слонялись без дела моряки и солдаты. Они то и дело приставали к женщинам, которые выходили к колодцам с медными кувшинами и бельем. При виде англичан женщины тотчас же скрывались в хижинах.

Кое-как объясняясь с жителями, Джеймс добрался, наконец, до хижины побольше, в которой, несомненно, жил европеец. У нее был дымоход, застекленное окно и порожек перед крашеной дверью. Постучавшись и войдя в хижину, Джеймс с трудом разглядел в полутьме длинного исхудалого англичанина с седыми усами, который лежал на топчане, устланном дерюжкой. Рядом, пригорюнясь, сидела пожилая индианка в старом вылинявшем сари. Это были старик Смит и его жена.

— Похож! Вылитый отец! — задыхаясь, сказал больной, когда Джеймс объяснил ему, кто он такой и что ему нужно. — Хороший он был пушкарь. Только нет его сейчас в Бомбее...

Больной не договорил. Хватаясь костлявыми руками за впалую грудь, он закашлялся. В легких у него хрипело и клокотало. Старик Смит был болен чахоткой.

— Где же он? — спросил Джеймс.

Больной неопределенно махнул рукой.

— Накопил твой отец денег, да обокрал его какой-то негодяй. С горя он запил, а потом пропал. Слышно было, что нанялся к Хайдару. А где он сейчас — не знаю...

Больной стал горько жаловаться на свою долю. Не судьба ему лежать у приходской церкви в родной деревне. Останется он на чужой постылой стороне! Посочувствовав старику Смиту, Джеймс распрощался и пошел восвояси. Вот, оказывается, какая беда стряслась с отцом! Наверное, он все еще пытается раздобыть деньги, не зная о том, что матери Джеймса уже давно нет в живых, а сам Джеймс — в Индии. Уже входя в казарму, он подумал: «Зря я связался с Компанией. Ходи теперь в хомуте целых пять лет!»

Последнее письмо

Правитель Майсура Хайдар Али, в борьбе с которым напрягала силы Ост-Индская компания, проигрывал свою последнюю битву. Сартан[37], оседлавший его, все рос да рос, пока не стал похожим на громадного краба, который протянул зловещие клешни к горлу жертвы. И когда клешни сжимались, Хайдар начинал биться на своем ложе, приводя в смятение сановников и слуг.

Этой ночью, словно убедившись в том, что жертва уже никуда не уйдет, сартан ослабил хватку, и Хайдар Али очнулся от забытья. Тяжело дыша, лежал он в своем большом зеленом шатре и вслушивался в ночные шумы, которые проникали сквозь полотняные стенки.

Эти ночные лагерные шумы хорошо знакомы ему — старому солдату. Вот послышались неторопливые шаги. Это ходят вокруг шатра его телохранители — рослые, до зубов вооруженные молодцы, на которых можно положиться и в бою, и на привале. Издалека донесся конский топот и негромкое ржанье. Хайдар Али знает — это отправляются в ночной поиск неуловимые луути-вала. Враги боятся его луути-вала. Страх перед ними не позволяет вражеским сипаям удаляться ночью от костров, от составленных в пирамиды мушкетов и ротных барабанов. А отойдет неосторожный сипай, железная рука майсурца зажмет ему рот. Завернут ему руки за спину, перекинут через седло, и через минуту, уже не таясь, во весь опор унесутся в темноту стремительные всадники. Прощай, родная рота, сипайское жалованье, жена и дети в обозе!

Вот глухо звякнул бубенчик. Мягко прошаркал верблюд. Это отправляется в дальний путь харкара[38] — верблюжий курьер. В его дорожной сумке — приказ командиру дальней армии или депеша в Шрирангапаттинам. Харкара знает все кратчайшие пути и потайные тропинки. И горе местным властям, если они не сделают все, что в их силах, для того чтобы харкара вовремя прибыл к цели здравым и невредимым.

Там, за полотняной стенкой, отдыхают в палатках десятки тысяч людей. Гаснущие костры источают едкий дым. Где-то всхлипывает ребенок. Нет-нет да слышится лязг оружия, протяжные окрики дозорных. А он, Хайдар Али, обессилевший, в своем шатре ожидает Азраила — ангела смерти! Мысль эта была непереносима для Хайдара Али. Умереть в самый разгар войны с ненавистным врагом! Конечно, он понес от ангрезов немалые потери, но все же и сам сумел разбить несколько их крупных отрядов. Еще немного, и, может быть, удалось бы окончательно перекрыть коммуникации ангрезов, отрезать их от баз снабжения, затянуть вокруг Мадраса железное кольцо блокады, раз и навсегда уничтожить красномундирные армии чужеземцев. И тогда он, Хайдар Али, стал бы господином Декана и Южной Индии!

Чувствуя, что сартан вот-вот снова ухватит его за горло, Хайдар Али приказал окружающим:

— Позовите Аббаса Али и оставьте нас одних.

Дежурные лекари и приближенные неслышно выскользнули из отделения шатра, где лежал Хайдар, а на пороге тенью вырос и склонился в низком поклоне мунши Аббас Али — секретарь властителя Майсура.