Левиафан 2. Иерусалимский дневник 1971 – 1979

Взял Ирку из «Кетера», были в Хадассе на брит-миле сына Таргонского. В числе других: Мелик Агурский, Зельдич с Барбарой и др. Отвез Ирку в «Кетер», отвез Зельдичей и зашел посмотреть работу Арье.

Я был в Доме художника: встреча Совета с художниками. Были несколько старых развалин: Сима Бронфенбреннер со своим мужем (жаловалась на отсутствие творческой среды и одиночество), Рут Барадин тоже жаловалась на дискриминацию англосаксов и «американцев», скульптор Бранденбург (тоже старый и сморщенный), Поль Кронер (20 лет в стране, с трудом говорит на иврите), Лизл Патай (серенькая особа), Игаль Земер (что-то вякал тоже), Янкеле Розенблат, Давид Сузана и я, и еще Давид Ракия. Эти все несчастненькие старички, которых их собственная бездарность загнала на край жизни, но они все думают, что кто-то другой виноват в этом. Были еще в Доме худ. Хедва Харкави с сыном, Пири Ярден с внучкой, Авраам Офек и др.

Ирка со Златкой были на празднике класса Златки в саду президента.

28 июня. 4. Иерусалим. Приехал утром Фима (он абсолютно глух ко всему, что не касается его лично. Художник он, как и Стемацкий, Штрайхман, Зарицкий и пр., очень отставший, консервативный, но хороший).

Я взял Фиму с собой и был с ним в военкомате, там я отметился, договорился об освобождении для поездки за границу, встретил товарищей по полку.

С Фимой были в Хуцот Аёцер. Исраэль Хадани что-то сваривает электросваркой. Сидон Ротенберг укладывает детей в своем ателье – в доме стройка. Мотке Блюм показывал нам свои постеры и подарил мне один из них. В печатне «Бернстон» мы пили кофий и беседовали с печатником и хозяйкой.

Читаю историю Французской революции и Краткую евр. энциклопедию.

Вечером: мы с Иркой в Музее Исраэль на представлении Мириам Бат-Иосеф. Мириам раскрасила голого парня, и он на раскрашенном пианино и стуле представлял французского автора – Мишо. Все это жалко, ничтожно, провинциально. Публика: ее было немного, некрасивые девицы и пр. Из знакомых: Комкоммер (бельгиец), Дан Ронен (высокий чиновник) и пр. Мириам Таль была, я отвез ее домой, и мы с Иркой и некой Ханной Хальфон и ее мужем голландцем-археологом Яном были у Саади Марциано в кафе Дома художника.

Мы приехали домой, Златка и Яшка спят, а ключ… оставили в двери. Мы и стучали, и звонили, и кричали – ничего не помогло. Дети спят, а мы за дверью. Пошли спать к Априлям, Априлей нет в Иерусалиме. Решили ехать к Азерникову; на всякий случай я, еще раз поднявшись, позвонил к нам, и вдруг чудо… Яшка проснулся и, сонный, открыл дверь, ничего не понимая.

29 июня. 5. Иерусалим. Была у нас Ривка Тальфир; ее цель – получить от меня выставку в Доме художника. Увы, картины ее ужасны, гнусное дилетантство. И все это под крылышком Габриэля Тальфира. Есть справедливость в том, что после 40 лет издания своего журнала Тальфир – полный нуль в израильском художественном мире. С Ривкой мы обошлись ласково, пообедали вместе, выслушали всю ее болтовню и облегченно вздохнули, когда она оставила нас.

Ирка с Яшенькой на вечере окончания класса. Златку Яшка не взял, и она горько плакала. Яшка перешел в 6-й класс. Из кружка Яшка на днях принес радио, которое он сам собрал. (Я на это никогда не был способен.) Яшку в классе любят, и девочки тоже неравнодушны к нему, но он пока что или равнодушен к прекрасному полу, или не нашел себе по вкусу. Златка тоже пользуется большим успехом, даже у мальчиков Яшкиного класса.

30 июня 6. Иерусалим. Читаю о Французской революции. Читаю Ирке стихи.

Златка и Яшенька принесли табели, оба отличники. Златка теперь перешла во 2-й класс, Яшенька – в 6-й.

Был у нас Борька Азерников с неким эндокринологом Шапиро (2 года в стране, работает в Хадассе) и американкой, танцующей танец живота.

Позже был Авраам Офек, обсуждали планы «Левиафана».

Был Лёня «Чаплин». Он снял комнату в Абу Торе, работает в отеле, собирается в Европу, хочет жениться.

1 июля. Шб. Иерусалим. Читаю. Наклеиваю фотографии на паспарту, привожу архив в порядок.

Вечером у нас за вечерним чаем:

Мошнягер Абраша: он едет в Европу; куда, зачем, к кому – не знает, хочет посмотреть мир.

Фима: рассказывал истории, рассказанные им 1000 раз.

Эммануил Пратт с Иланой Шхори (американка, новая репатриантка, поет и открыла фабрику каких-то запчастей). Пратт – как обычно, смотрит в рот Фиме, в восторге от его хвастовства и болтовни.

2 июля. 1. Иерусалим. Наклеиваю фото на паспарту. И пр.

3 июля. 2. Иерусалим. Взял Златку и совершил круг по школам и садам (проверка скульптур и пр.).

Читаю о сталинском терроре и историю католической церкви.

Ирка вернулась из «Кетера», я на кухне читал ей стихи.

Боря Камянов[109] был у нас, приобрел у меня пачку книг.

Приехал Рами Коэн, ужинали, беседовали; он остался ночевать у нас.

4 июля. 3. Иерусалим. Утром Рами и Ирка уехали; Ирка – в «Кетер», Рами – в Хулон.

Читаю историю христианской церкви XIX в.

Иосеф Цуриэль заскочил. Я подарил ему свой рисунок черно-белый.