Левиафан 2. Иерусалимский дневник 1971 – 1979

Фима находится в одиночестве и вызвал меня к себе. Мы пили чай с молдавскими сладостями Фиминого изготовления, смотрели Фимины рисунки, говорили о художниках, о картинах, о Володе Яковлеве.

Приехал к нам Рами Коэн, ночевал у нас.

20 апреля. 6. Иерусалим. Утренний чай с Иркой и Рами Коэном. Читаю.

Приехал Женька Врубель.

21 апреля. Шб. Иерусалим. У Авраама Офека: Менаше Кадишман, Арик Килемник. Менаше – человек большого таланта, из народа.

У нас весь день Женька со всем своим семейством. Взял он у меня рис. И. Ворошилова и пачку книг. Вечером я отвез их на маршрутку в Т.-А.

Я с детьми ездил на проверку адресов, армейское задание. Были у Дэди Бен-Шауля. Вот еще один местный уроженец; не без таланта, но с птичьими яйцами. Человек внешний и позерный. Зашел к Давиду Шицу, чтоб он расписался, что он и сделал на пороге. Это говно написало книгу, которая неожиданно оказалась чуть ли не бестселлером, все о ней говорят. Но он-то очень мерзкий человечек.

22 апреля. 1. Иерусалим. Джойс – «Портрет художника в юности». Ужасная скука. Алданов – «Самоубийство». Очень похоже на «Август 14» Солженицына. Скука.

Была Катя Арнольд, она приехала советоваться перед выставкой – я объяснил ей все, что и как. Пили чаи с ней и Иркой. Катя из очень аристократической семьи. Полуеврейка, полурусско-немка. Внучка писателя Бориса Житкова. Отец – академик-математик. Брат – гений-математик. И т. д.

Ирка приехала из «Става» выпивши. Они переезжают на новое место, и у них там теплая компанийка.

В «Джерузалем пост мэгэзин» большое объявление: «Книга Зоар, фирма Медия, художник-авангардист Мих. Гробман».

23 апреля. 2. Иерусалим. Утром у нас с Иркой – владелец книжн. магазина из Т.-А. Нойштейн и его работник Эрик Хефец (5 лет из Ленинграда) насчет футуристической библиотеки. Но они недостаточно серьезны в этом бизнесе.

Было легкое, но ощутительное вполне землетрясение.

24 апреля. 3. Иерусалим. Прошелся по улицам Иерусалима: зашел в банк, зашел в муниципалитет, зашел к М. Эвен-Тову в галерею (арабы строят, Эвен-Тов с сыном и партнером обсуждают дизайн вывески; после того как я забраковал имя «Хадар», они взяли имя для галереи «Хилель»), зашел в Дом художника (Това Сассон, Шанка Цукерман, Моше Хоффман, Марек Янаи. Выставка акварелей Априля – добротное, консервативное и есть удачное. Выставка Марека Янаи – подражание старым мастерам).

Был у Ирки в «Ставе» (Грета, Феликс Куриц, Зяма Олидорт), с Иркой на рынке были.

С Майком Феллером были в типографии «Ахва» насчет «Левиафана» № 2. Туда же привел я Катю Арнольд для каталога.

25 апреля. 4. Иерусалим. Читаю, готовлю «Левиафан» № 2.

Из таможни бумажка – требуют явиться. Эти проклятые налоговые крысы относятся к художнику как к мелкому торговцу, и нет ничего противнее с ними общаться.

«Записки об Ахматовой» Лидии Чуковской всколыхнули мои воспоминания. Я жил у Жени Малышева (художника) в мае 1967 г. на Фонтанке в Ленинграде, в этом доме в 1937–1940 гг. жила Анна Ахматова. Огромное длинное многоквартирное здание углом в 2 или 3 этажа. А у Анны Ахматовой я был в ноябре 1959 года, она жила неподалеку от Московского вокзала. Смутно помню грузную пожилую женщину, темную квартиру. Она сказала, что вообще никого не принимает, но, когда мы говорили по телефону, она подумала, что я специально приехал из Москвы, чтобы ее увидеть, и не могла мне отказать. Я показал ей свои рисунки, не помню, что она сказала, может быть, и похвалила, но я не обратил внимания, так как понимал, что в таких обстоятельствах может быть только вежливость. Я показал ей свои стихи (не помню, я ли читал или она сама с листа), это были стихи о Ленинграде, написанные там же (очевидно все же, что я сам читал ей стихи). Ахматова сказала, что Ленинград совсем не такой, как я пишу о нем: «Вы приезжайте сюда, когда будут белые ночи», – сказала она. Конечно, это была формула непризнания моих стихов, ничего удивительного, стихи были достаточно слабы. На рисунке Риты Сергеевой, моей тогдашней любви, она по моей просьбе написала: «Какой чудесный рисунок». Он ей понравился. Показывала мне рис. Модильяни, ее портрет. Показывала книгу Б. Пастернака с дарственной надписью и свою книгу на чешском яз., изданную в 20‐х гг. (ей только сейчас прислали, и она сама не знала о существовании этой книги).

Пил чай с Авраамом Офеком у него дома, обсуждали дело с Бецалелем.

Был в районном центре. Мила Райс предложила вести кружок рисования. Беседовал с работниками. Там же – кукольник Шевелев, убеждал меня, что в Израиле надо конфисковать частную землю.

26 апреля. 5. Иерусалим. Тель-Авив. Был у фотографа, он фотографировал материалы для «Левиафана» № 2.

С Иркой поехали в Тель-Авив, Яшенька и Златка – дома.

Ирка была в маг. Нойштайна, у Эрика Хейфеца. Я был на заседании редколлегии «Живописи и скульптуры». Ами Шавит, Лея Оргад, Малиняк и др.