Читаем Левиафан 2. Иерусалимский дневник 1971 – 1979 полностью

Я пишу свой «Левиафан» № 2. Написал о сов. писателях-диссидентах.

Фильм Топора по телевизору.

3 апреля. 4. Иерусалим. Ирка в Сохнуте, у Любы Нойбергер: вызовы матери Нусберга, Мише Чернышеву и др.

Я – у Ицхака Минны. Дела: против «Имки-пресс», против детского дома, против Эстер Армон, против полицейского бухгалтера. У Ицхака – Исраэль Айзекс, бизнесмен (у него есть мои работы, от Цуриэля).

С Майком Феллером – в типографии насчет печати «Левиафана» № 2.

У М. Эвен-Това в бюро; Яков Пинс, Иоханан, Марни, болтовня.

В Доме художника; Това Сассон.

В «Ставе»; Грета Теуш, Феликс Куриц. Ирка.

4 апреля. 4. Иерусалим. Был Иосеф Цуриэль; бегает он, суетится, во все нос сует, понятия его о чести на неандертальском уровне. Он чувствует, что около меня происходят жизнь и события, но ничего не понимает. Он беспринципен. Я заставил его работать на себя, на пропаганду моих идей. Увы, ничего не добьешься без журналистов.

Саша Ихилов (художник, оле из Москвы, живет под Хайфой, хочет перебраться в Иерусалим, а я пытаюсь помочь ему).

Прочитал книгу Ольги Ивинской о Пастернаке. Грустная, хорошая и честная книга. О событиях, под тенью которых мы жили, которые были рядом. Я вспомнил, долгие годы Пастернак был моим Богом. Гершуни Володя писал: «Ни свет, ни полусвет, ни тьма, ни полумрак, неужто нынче солнце не воскресло, бедняга мопсик тявкает под креслом, в котором почивает Пастернак». Это где-то в 1958. Арк. Белинков сказал, прослушав мои стихи, разругав, но в виде утешения: «Все пишут под Твардовского, а вы-то под Пастернака», это тоже было году в 1959. И многое другое вспомнилось. И записка Пастернака в ответ на мое письмецо. Христианство оттолкнуло меня от Пастернака, Ивинская, кажется, несколько примирила.

Вечером: Саша Арарий, Алина Слоним, Майк Феллер. Саша привез цветные листы к моим эстампам. Говорили о делах. Саша улетает в Париж и США.

5 апреля. 5. Иерусалим. Замазывал цементом тараканьи щели, морили их с Иркой, убирали к Пасхе.

Разговор по телефону с Давидом Даром, он поддержал мое нападение на Максимова в «Левиафане» № 2, он теперь высокого мнения о Лимонове.

Звонок. Роза Клопер видела мой постер в Бохуме, хочет его иметь. Оказалась женщиной пожилой из Киева, не устроилась в Израиле, работает учительницей в Дортмунде. Теща художника Вилли Барского, моего киевского знакомого. Чай, рассказы о Киеве, Барском, постеры.

6 апреля. 6. Иерусалим. Ирка опять работает в «Ставе». Я взял ее (Ф. Куриц, Л. Юдайкин), и мы были у Б. Азерникова, он чинил Ирке зуб. У Борьки рядом кабинет Володи Розенберга, массажиста, мы договорились, что он займется моей спиной.

Рынок. Ирка покупает, я тащу за ней решетку на колесах и лузгаю семечки. Встретили Мордехая Атия, и он приглашал меня в ихнюю ешиву.

Вечером у нас Шломо и Джулия Туболь (отец и мать Габи). Кофе, разговоры о квартире, о политике. Потом мы были у них (с Азерниковым), осматривали квартиру. Шломо предложил обмен, но их квартира нам не подходит. Договорились, что Шломо перестроит нам квартиру (он строительный рабочий). Пили виски.

7 апреля. Шб. Иерусалим. Прочитал Юрия Домбровского «Факультет ненужных вещей». Книга о беспросветной кровавой подлости российских властей.

Были Борька Азерников с Толей Чередниченко. Чай, обмен книжками с Толей. Был Володя Розенберг. Он будет моим массажистом.

8 апреля. 1. Иерусалим. Прочитал прозу Бориса Хазанова «Запах звезд» (книга рассказов). Автор – талантливый еврей из тех, что, потеряв Россию как родину, мечутся в поисках эрзаца, и никакая интеллигентность не помогает им найти самый простой путь: вернуться в еврейское лоно в качестве русских евреев. Мы люди-амфибии, обе стихии родные для нас, мы должны радоваться щедрости судьбы, но вместо этого заболеваем шизофренией.

9 апреля. 2. Иерусалим. Был Лёва Юдайкин, шахматист, набрал книг на обмен.

Были Алик Меламид и Миша Бурджелян. У Миши после выставки в Мабате успех, покупают картины, хорошая критика, он воспрянул духом и уже не думает об Америке. У Меламида с Комаром тоже большой успех в Америке, о них пишут, хвалят. Мы пили водку и чай, беседовали.

Читаю, смотрю телевизор. Яшка заработал свои первые деньги.

10 апреля. 3. Иерусалим. Я был у Лёвы Юдайкина, менялись книгами. Был в муниципалитете: Яков Розенбойм, Хаим Ситон и др. Сотни работников в муниципалитете, суетятся, звонят, перекладывают бумажки, съедают государственные миллионы – огромная паразитическая система.

Встретил неожиданно Габриэля Тальфира, работает, выпускает Газиты – Габриэль, олицетворение израильского провинциального искусства.

За Иркой – в «Став». Там переезд. Вино на столе, дым коромыслом. Белла Вольфман, Зяма Олидорт, Феликс Куриц, Грета Теуш, Изя Малер, Савелий Гринберг, Володя Розенблюм с сыном, Эмма Сотникова с приятелем Мишей Федотовым. Юрий Милославский и мы с Иркой и Яшкой.

Яшенька второй день как работает разносчиком в цветочном магазине – зарабатывает деньги.

Перейти на страницу:

Все книги серии Критика и эссеистика

Моя жизнь
Моя жизнь

Марсель Райх-Раницкий (р. 1920) — один из наиболее влиятельных литературных критиков Германии, обозреватель крупнейших газет, ведущий популярных литературных передач на телевидении, автор РјРЅРѕРіРёС… статей и книг о немецкой литературе. Р' воспоминаниях автор, еврей по национальности, рассказывает о своем детстве сначала в Польше, а затем в Германии, о депортации, о Варшавском гетто, где погибли его родители, а ему чудом удалось выжить, об эмиграции из социалистической Польши в Западную Германию и своей карьере литературного критика. Он размышляет о жизни, о еврейском вопросе и немецкой вине, о литературе и театре, о людях, с которыми пришлось общаться. Читатель найдет здесь любопытные штрихи к портретам РјРЅРѕРіРёС… известных немецких писателей (Р".Белль, Р".Грасс, Р

Марсель Райх-Раницкий

Биографии и Мемуары / Документальное
Гнезда русской культуры (кружок и семья)
Гнезда русской культуры (кружок и семья)

Развитие литературы и культуры обычно рассматривается как деятельность отдельных ее представителей – нередко в русле определенного направления, школы, течения, стиля и т. д. Если же заходит речь о «личных» связях, то подразумеваются преимущественно взаимовлияние и преемственность или же, напротив, борьба и полемика. Но существуют и другие, более сложные формы общности. Для России в первой половине XIX века это прежде всего кружок и семья. В рамках этих объединений также важен фактор влияния или полемики, равно как и принадлежность к направлению. Однако не меньшее значение имеют факторы ежедневного личного общения, дружеских и родственных связей, порою интимных, любовных отношений. В книге представлены кружок Н. Станкевича, из которого вышли такие замечательные деятели как В. Белинский, М. Бакунин, В. Красов, И. Клюшников, Т. Грановский, а также такое оригинальное явление как семья Аксаковых, породившая самобытного писателя С.Т. Аксакова, ярких поэтов, критиков и публицистов К. и И. Аксаковых. С ней были связаны многие деятели русской культуры.

Юрий Владимирович Манн

Критика / Документальное
Об Илье Эренбурге (Книги. Люди. Страны)
Об Илье Эренбурге (Книги. Люди. Страны)

В книгу историка русской литературы и политической жизни XX века Бориса Фрезинского вошли работы последних двадцати лет, посвященные жизни и творчеству Ильи Эренбурга (1891–1967) — поэта, прозаика, публициста, мемуариста и общественного деятеля.В первой части речь идет о книгах Эренбурга, об их пути от замысла до издания. Вторую часть «Лица» открывает работа о взаимоотношениях поэта и писателя Ильи Эренбурга с его погибшим в Гражданскую войну кузеном художником Ильей Эренбургом, об их пересечениях и спорах в России и во Франции. Герои других работ этой части — знаменитые русские литераторы: поэты (от В. Брюсова до Б. Слуцкого), прозаик Е. Замятин, ученый-славист Р. Якобсон, критик и диссидент А. Синявский — с ними Илью Эренбурга связывало дружеское общение в разные времена. Третья часть — о жизни Эренбурга в странах любимой им Европы, о его путешествиях и дружбе с европейскими писателями, поэтами, художниками…Все сюжеты книги рассматриваются в контексте политической и литературной жизни России и мира 1910–1960-х годов, основаны на многолетних разысканиях в государственных и частных архивах и вводят в научный оборот большой свод новых документов.

Борис Фрезинский , Борис Яковлевич Фрезинский

Биографии и Мемуары / История / Литературоведение / Политика / Образование и наука / Документальное

Похожие книги

100 знаменитых тиранов
100 знаменитых тиранов

Слово «тиран» возникло на заре истории и, как считают ученые, имеет лидийское или фригийское происхождение. В переводе оно означает «повелитель». По прошествии веков это понятие приобрело очень широкое звучание и в наши дни чаще всего используется в переносном значении и подразумевает правление, основанное на деспотизме, а тиранами именуют правителей, власть которых основана на произволе и насилии, а также жестоких, властных людей, мучителей.Среди героев этой книги много государственных и политических деятелей. О них рассказывается в разделах «Тираны-реформаторы» и «Тираны «просвещенные» и «великодушные»». Учитывая, что многие служители религии оказывали огромное влияние на мировую политику и политику отдельных государств, им посвящен самостоятельный раздел «Узурпаторы Божественного замысла». И, наконец, раздел «Провинциальные тираны» повествует об исторических личностях, масштабы деятельности которых были ограничены небольшими территориями, но которые погубили множество людей в силу неограниченности своей тиранической власти.

Валентина Валентиновна Мирошникова , Илья Яковлевич Вагман , Наталья Владимировна Вукина

Биографии и Мемуары / Документальное