Лягушки

Первым делом Ковригину напомнили о том, что слово «дирижабль» – французское и означает оно – «управляемый». И все дирижёры, посчитал Ковригин, обязаны ездить управлять оркестрами на дирижаблях. Так, значит. Управляемый воздушный шар. Управляемый аэростат. И что интересно, построил первый дирижабль некий француз А. Жиффар в 1852 году. Так… Вспомнилось Ковригину, что и первый воздушный шар отправили к небесам братья Монгольфье. Хитроумные эти французы, подумалось Ковригину, и лягушек жрут, и дирижабли придумывают. Подвиги французов почему-то сейчас не понравились Ковригину. И слишком короткая история дирижаблей вряд ли могла оказаться занимательной. «Наверняка инженер Дедал с сынком-испытателем Икаром, – решил Ковригин, – подумывали и о дирижаблях. Или Архимед… Этому, уж точно, в ванне приходили мысли не только о подводных лодках, но и о воздушных кораблях…» Что уж говорить о Леонардо…

Кстати, явилось Ковригину, император Александр наверняка со смыслом присылал выписанного из Германии таинственного немца фон Шмидта в 1812 году в Москву для постройки против супостата секретного оружия – воздушного шара то ли в Тюфелевой Роще, то ли в усадьбе Воронцово. И это секретное оружие лишь для отвода глаз называлось шаром. На самом же деле строили дирижабль. Иначе к чему было выписывать немца Шмидта? То есть мысль, мелькнувшая на берегу канала, становилась убеждением. И что же получилось? Супостат Бонапарт убыл на родину и без всяких воздействий на него новейших изобретений. Не выдержал кислых щей. Но обзавелся Воздушным кораблём, тот, правда, обслуживал его лишь в двенадцать часов по ночам. И через сорок лет именно во Франции был предъявлен публике первый дирижабль. И если поразмыслить…Если поразмыслить, получается вот что. Секретное изделие то ли на даче С. Бекетова в Тюфелевой Роще, то ли во владении Репниных в усадьбе Воронцово (может – и там, и там, и тут темнили) было уже изготовлено. Или почти изготовлено. Свирепые французы перед уходом из Москвы и дачу, и усадьбу спалили. Но с чего бы им, людям любознательного ума, притом расчётливым и скупердяям, палить добро, какое можно было вывезти и употребить себе в услужение. Недвижимость-то ладно, её не вывезешь, её и нужно палить. Многие обозы французов с ценным добром по дороге к Березине были потеряны, отбиты партизанами или гусарами, потопли в Семлёвском озере. А опытный образец дирижабля какими-то тайными усилиями, надо полагать, до Парижа всё же доволокли. Может, даже заставили его взлететь и совершить поднебесную прогулку. В Париже летательный аппарат, как полагается, разобрали до последнего болта и постарались понять особенности конструктивных решений толстобокой птицы. Естественно, была в Москве уворована вся документация, все инженерные расчёты, связанные с разработкой секретного оружия. Надо полагать, без вести пропал и инженер фон Шмидт. Может, его водным транспортом вывезли в Америку. (Но это требует ещё проверки. Оставим, как одну из версий исчезновения.) Опытный экземпляр дирижабля преподнесли императору и полководцу. Но экземпляр был именно опытным, требовал доводки и испытаний, а откуда взяться в Париже в ту пору московским умельцам или хотя бы расторопным ярославским мужикам? Этим, видимо, объясняется и то, что Воздушный корабль не мог быть использован в борьбе с казаками Платова, и то, что он не сумел помешать появлению в Париже дорогих общепитовских кафешек типа «бистро», а главное – то, что позже он был способен являться по вызовам к Наполеону лишь в двенадцать часов по ночам. И сорок лет понадобилось для того, чтобы довести до ума московскую разработку! Сорок лет!

Такие вот случались в истории дирижабля завитки и выверты!

Ковригин ходил по квартире в волнении. Руки потирал. То и дело его подмывало рассмеяться.

«Ну, Петенька! Ну, Дувакин! – думал. – Я для тебя и для твоих заказчиков поэму напишу! С тайнами и ужасами Хичкока! Слёзы умиления потекут из ваших глаз!»

Собрался было позвонить Дувакину и доложить ему о согласии исполнить заказ. Но одумался. Спешка (или даже готовность к ней) была недопустима. Следовало создать видимость неторопливой серьезной работы с занудствами сидений в архивах и библиотеках. Да и издателя Дувакина, озабоченного играми с состоятельными людьми, стоило подразнить. Заставить понервничать даже. Может, гонорар Петенька выбьет ему пожирнее…

Тотчас же Ковригину стало стыдно. Петю-то зачем обижать или даже использовать в своих корыстях и развлечениях? Он, Ковригин, и так розыгрышем, увлекшим его, может подставить Дувакина под удар, в особенности, если у заказчиков его нет чувства юмора. Или им вообще сейчас не до смеха…