Лягушки

Кстати, если бы Натали попросила его написать комедию, связанную с дирижаблями, он бы подумал… Он бы попробовал… До того увлекла его затея с мистификациями. А ей подавай Софью!

Сейчас же напомнил о себе Дувакин.

– Александр! – сказал Дувакин. – Свиридова улетела в Париж. Но час назад звонила мне. Просила, чтобы я выбил из тебя эссе или что хочешь о дирижаблях. И неси мне свою «Маринкину башню».

– Я уезжаю на дачу! – сердито заявил Ковригин. – В Москву вернусь к своим занятиям в институтах. На даче ни о каких дирижаблях думать не намерен. Буду штопать носки и замазывать майонезом «Кальве» дыры в небе. Стану разводить виноградных улиток и ими же закусывать.

– Свиридова найдёт тебя и на даче, – пообещал Дувакин.

– Она, что ли, заказчица оды дирижаблям? – спросил Ковригин.

– Нет, – сказал Дувакин. – Но у неё свой интерес. – Я поздравляю её с этим интересом, – сказал Ковригин и повесил трубку.

37

Колышки в саду-огороде Ковригина так и остались торчать вызовом ему.

Ковригину захотелось тотчас вырвать их из земли и сжечь, но его остановил ливень. Загнал Ковригина сначала в дом, а потом и на кухню. Холодильник вынужден был вместить в себя обилие (ораву!) доставленных из Москвы полуфабрикатов, деликатесов и напитков. А сколько всякой вкусности осталось в Богословском переулке! Усилием воли Ковригин запретил себе вспоминать, сколько и какой вкусности. Как и о том, ради чего провизия и сосуды приобретались в «Алых парусах».

Ливень прекращаться не спешил, и Ковригин по лужам с пакетами в руках перебрался в дом. Там он включил обогреватель и дал волю телевизору. В подкрепление к седьмой «Балтике» вытянул из пакета две воблы с икрой, отломал головы серебристых рыбин, в меру жирных, то есть в меру свежих, почти не усохших, и теперь умелыми пальцами от хвостов и вдоль хребтов разрывал рыбью плоть, блестяще-коричневую. Нажал на кнопку спортивного канала и увидел на экране вручение наград пловчихам, гладким, завидной упитанности девушкам. В Риме проходил чемпионат мира по водным видам, призерш одаривали медалями и зелёными лягушками, размером с комнатных собачонок. Из чего их мастерили, и не китайцы ли? «Не рассчитали устроители чемпионата, – посокрушался комментатор Уездный, истерик и знаток биатлона. – Талисманы чемпионата – лягушки – были распроданы в первый же день водного праздника, теперь, поговаривают, их осталась самая малость, иные призёры могут оказаться и без лягушек…»

«Не наши ли лягушки отправились под дождём через горбину шоссе в вечный город?» – подумал Ковригин. И тут же ему явились слова из детства, из мхатовской сказки: «Мы длинной вереницей идем за Синей птицей…»

За Синюю птицу, отменив на время обряд очищения воблы, следовало выпить рюмку водки, получившей осетровое звание – «Белуга».

– Чтоб и вам хотелось!

А чего хотелось? Вернуться в детство и вступить в ряд следующих вереницей?

Ну, уж нет!

Плавание на экране закончилось, и Ковригин отправил себя в зрители информационной программы второго канала. Сейчас же его порадовали чудесным атмосферным явлением. В Чехии на селение вблизи Моравской Остравы пролился ливень из лягушек обыкновенных. «Явление это нельзя назвать редким, – продолжил погодный профессор, чьи прогнозы часто разбавлялись, в его же исполнении, рекламой желудочных средств, мизима, например, или таблеток от диареи. – Так вот, смерч или торнадо нередко втягивает в себя по ходу движения емкость какого-нибудь озера или пруда с живностью, потом, слабея, роняет на землю балласт. В нашем эпизоде – лягушек. Не случайно в фольклоре возникло выражение „лягушка-путешественница“. Но бывают случаи, когда по тем или иным причинам лягушки, экстренно доставляемые в водяных цистернах к столам гурманов, вываливаются на землю из воздушных кораблей. Это уже конфуз, расстройство пилотов и их желудков, а потому рекомендуем пользоваться таблетками дуппельфакса, действуют мгновенно…»