Либерализм: взгляд из литературы

Евгений Сабуров:

«На самом деле влияние критиков поистине колоссальное,

но оно ими недоучитывается» .

Хочу продолжить разговор о футболе, но внести в приведенное сравнение некоторые коррективы. Сначала Real с Chelsea, потом «Спартак» с «Ротором», а вот дальше надо говорить о матче не между журналистами и администрацией, а между соседними селами. В таком матче страсти кипят не меньше, чем в высшей лиге. Я имею в виду, что должна быть интрига. Есть интрига – есть за чем следить.

Возьмем противостояние «Новый мир» – «Октябрь». Тут была интрига, потому что действительно был раскол. «Наш современник» не просто пользуется именем Татьяны Толстой как раскрученным брендом. Когда он говорит «я не такой», он создает интригу. В чем, на мой взгляд, издатель Захаров обвинял литературных критиков? В том, что они, не создавая у читателя впечатления интриги, не помогают ему, издателю, проводить агрессивный маркетинг. Интрига позволяет сохранять влияние.

На самом деле влияние критики поистине колоссальное, но оно ими недоучитывается. Здесь уже говорилось, что если периодическое издание читается, то его аудитория примерно в пять раз больше, чем количество проданных экземпляров. Чем определяется это влияние? Принадлежностью издания/критика к определенному культурному пласту, определенной культурной ориентацией. Вы говорите: уловить адресата. На самом деле вы адресата создаете.

В качестве примера можно привести реальную ситуацию. Что у нас творится со школьной программой по литературе? Это, как говорится, квинтэссенция всего. Никто ни о каких учениках давным-давно не думает. Составляют список. Далее происходит канонизация писателей, вошедших в этот список. Исключить писателя из списка – все равно что Второй Ватиканский собор провести. Это значит просто выкинуть его из сонма святых. Единственные, кто более или менее вменяем, это учителя. И вот учителя просят исключить из школьной программы, например, Гончарова. Насчет «Войны и мира», говорят они, мы так же себя обманываем, потому что роман не читают. Сейчас составители списка настаивают на исключении «Тихого Дона»… Тем самым последний класс по литературе ликвидируется.

Замечательный педагог и директор школы Рачевский как-то сказал мне, что школа живет веселым отрицанием программ: мол, все равно никто читать не будет, можно не волноваться. Но в то же время учителя, причем даже не московские, попросили кое-кого в программу ввести, а именно Пелевина и Паоло Коэльо. И это те самые учителя, которые кричали, что программа перенасыщена, что надо из нее все лишнее выкинуть. Школьные учителя литературы – это ведь ваша основная аудитория. Довоспитывали вы их. Создали читателя.