Либеральные реформы при нелиберальном режиме

Вопрос об эффективности реформ в отвлечении крестьян от революции могло бы прояснить географическое распределение захвата земель общинниками в 1917–1918 гг. Но трудно разглядеть здесь какую‐либо закономерность. Много захватов земель было в Центрально‐Черноземном и Средне‐Волжском районах, которые сильно отставали по темпам землеустройства. Возможно, это довод в пользу реформ. Но в той мере, в какой реформы были настоятельно необходимы, чтобы отвратить угрозу, создаваемую беспорядками в этих регионах, этот аргумент следует отвести или хотя бы сделать его более сбалансированным[661].

Попрание новых прав собственности

Логика столыпинских реформ требовала полной свободы отчуждения недвижимости и нестесненного рынка земли, на котором нужны были особые меры защиты крестьян от собственных опрометчивых решений о продаже и залоге (скажем, в виде требования второй подписи через несколько дней после первой). Но на деле законы ограничивали площадь надельной земли, которую мог приобрести крестьянин, и плюс к этому ему разрешалось продавать (или закладывать) ее только крестьянам и никому другому. Подобная политика, подрывающая либеральную реформу в ее основах, вполне закономерна в нелиберальных странах.

Прежде всего установление предела надельной земли, которую мог приобрести единоличный хозяин, о чем мы уже говорили, не позволяло собирать воедино самые плодородные участки. Легко понять, что такое укрупнение хозяйства не грозило никаким монополизмом, потому что для подобного расширения существует естественный и общий для любого бизнеса предел – проблема добросовестности исполнителей. В условиях России того времени такое расширение хозяйств не могло представлять никакой опасности.

Существеннее был запрет на продажу земли некрестьянам. Не говоря уж о том, что этот запрет был направлен на закрепление сословной разделенности, он лишал крестьян возможности использовать надельную землю как залог для получения частного кредита у наиболее доступных частных кредиторов не из числа крестьян. Отрезав этот путь, государство почти ничего не сделало для предоставления кредитов под залог из принадлежавшего ему Крестьянского банка, а создало альтернативную кредитную систему, воплотившую традиционное для режима патерналистское отношение к крестьянам.

Хотя указ от 15 ноября 1906 г., а позднее и закон от июля 1912 г. разрешил Крестьянскому банку предоставлять ипотечные ссуды на мелиорацию надельных земель, ссуды под залог надельных участков составили лишь 1 % всех кредитов, выданных банком за период с 1906 по 1915 г., и большая часть таких кредитов была выдана крестьянам в Сибири и Средней Азии. Отчасти причиной этого отказа от развития ипотечного кредитования была осторожность Министерства финансов, но существеннее было следующее опасение: залог надельной земли даже Крестьянскому банку был чреват огромным риском массового невозврата ссуд, что могло привести к нарушению «неприкосновенности» крестьянской земли[662]. На практике забота о неприкосновенности оборачивалась (как мы увидим) «кооперативной» системой кредитования, подавлявшей на местах крестьянскую инициативу.

Современные сторонники столыпинских реформ иногда указывают на распространение кооперативов как на признак того, что добровольные крестьянские организации естественным образом вытесняли крепостническую общину[663]. Но кооперативы эти по большей части были творениями государства. Государственные кредитные учреждения использовали морковку дешевого необеспеченного залогом кредита для поддержки кооперативов и вытеснения с рынка крестьян, предоставлявших кредит и оказывавших иные услуги (занимались, главным образом, переработкой молока). Хотя Кривошеин и Столыпин настаивали на расширении коммерческого кредитования под залог надельной земли[664], Центральный банк предпочел предоставлять не обеспеченные залогом ссуды кооперативам, поскольку видел в них инструмент, дающий возможность чиновникам и прочим цивилизованным людям «защищать» крестьянство от опасности, исходящей от кулаков – т. е. тех крестьян, которые имели возможность предоставлять экономически обоснованные ссуды или организовывать новые предприятия[665].