Liebe deinen feind (Возлюби врага своего)(СИ)

Да, теперь мы знали точно, что нашим ребятам просто не хватило чуть-чуть везения. Они старались прикрыть нас до последнего, когда я с Крамером прорывался с русским языком к нам на передовую. Я тогда был молод и возможно совсем не представлял, в какую опасную смертельную игру был втянут весь народ Германии, в какую опасную игру мы играли каждый день под обстрелом русских, подставляя свои сердца под их пули.

Долгие дни лейтенант терзал себя, и каждый вечер разглядывал их именные жетоны, которые они оставили ему перед рейдом. Он разговаривал с ними, что-то шепча, сидя у чугунной печи. Я постоянно наблюдал за лейтенантом и боялся, что он окончательно тронется умом. Но через неделю, когда необходимо было вновь идти в тыл к «Иванам», Крамер как свинья напился шнапса. Вот тогда, глядя своим осоловелым взглядом мне в глаза, он сказал:

— Кристиан, ты славный малый, я прошу тебя, отнеси эти жетоны в штаб, я устал ждать наших ребят, и теперь понимаю, что они больше не вернутся.

Я видел состояние лейтенанта и всем сердцем сочувствовал ему. Нелегко было терять боевых друзей с которыми столько пройдено дорог и вместе пережито несчастий.

Поднявшись к полковнику на командный пункт, я доложил:

— Господин полковник, обер-лейтенант Крамер просил передать вам эти жетоны погибших Ганса Братке и Уве Айсмана.

— Солдат, а что ваш командир сам доложить не мог!? Передайте ему, чтобы он….. Разговор прервал телефонный звонок. Полковник, указав мне на выход, подошел к телефону, который подал ему связист-ефрейтор. Уже на выходе, я слышал, как полковник, вытянувшись по стойке смирно, стал с кем-то разговаривать по телефону, постоянно отвечая:

— Есть, есть! Так точно! Хайль Гитлер!

Немного притормозив, я краем уха услышал ошеломляющую новость. Спустившись в подвал церкви, где квартировал разведэскадрон, я подошел к лейтенанту и без всякой субординации на ухо сказал ему:

— Господин обер-лейтенант, на нашем участке фронта грядут большие перемены. Я слышал краем уха, что нам на помощь спешит 205 пехотная дивизия генерал-лейтенанта Эрнста Рихтера. Их совсем недавно перебросили к нам из Франции. Возможно, что блокада большевиков будет прорвана, и мы сможем наконец-то вздохнуть свободно. А может даже нас отведут в тыл на пополнение и отдых. Старик Зинцингер, вероятно, будет сегодня собирать офицерский состав. Он просил вам передать, что вы лично должны были ему доложить о потерях.

— Старик поймет, его не зря зовут в армии «велижский лев». Он же боевой командир, а не служака из вшивой берлинской ставки. Приготовь, малыш, мне горячей воды! Необходимо помыться, побриться и идти на аудиенцию к полковнику.

Я поставил на печь трофейную кастрюлю со снегом и уже через двадцать минут из неё пошел пар. Постепенно подкладывая снег, уже примерно за час натопился довольно большой объем горячей воды. Крамер скинул с себя верхнюю одежду, обнажив свой спортивный торс. Все его тело украшали боевые шрамы, полученные за время всей этой войны.

— Давай, малыш, поливай! — сказал он, держа в руке кусок эрзатц-мыла.

Я, зачерпнув ковшом воду, стал обливать лейтенанта горячей водой. Тот мылился, фырчал от удовольствия, смывая с себя грязь фронтовых дорог. По нему было видно, что он вышел из эмоционального штопора и обрел второе дыхание. Минут через тридцать обер-лейтенант уже был готов, словно собирался на парад по окончанию войны или же на вечеринку в русскую женскую гимназию. Лицо его светилось и от него слегка благоухало свежестью чистого тела и дорогого французского одеколона. Тоска в глазах сменилась новой искрой, которая горела в них, как после удачной вылазки.

— Кристиан, как я выгляжу!? — спросил меня Крамер.

— О, господин обер-лейтенант, вы хороши, как новая рейхсмарка.

— Русские, малыш, тоже так говорят — хорош как новый пятак! Ты старайся учить русский язык. Возможно, что уже скоро он пригодится тебе. Грядет время великих перемен, и уже скоро наступит лето. А где лето там тепло, там пляж и женщины. Ты, Кристиан, любишь женщин!? — спросил он, расчесывая волосы, глядя в осколок зеркала.

— У меня еще никого не было!

— Оу, да ты у нас девственник!? — спросил он, удивляясь.

— Так точно, господин обер-лейтенант! Я не успел это попробовать.

— Дай бог дожить нам до теплых дней. Русские не смогут постоянно сдерживать напор нашей армии, и уже скоро они далеко отойдут на восток. Вот тогда мы и решим твою проблему. В окрестных селах еще должны остаться хорошенькие женщины.

— А как, господин обер-лейтенант, приказ фюрера!? — спросил я, стараясь предугадать его ответ.

— Тебя, Кристиан, здесь на фронте фюрер не видит и в зад тебе заглядывать не станет. А я об этом я докладывать ему не буду, потому что ты, малыш — разведчик, и должен постигать знания вражеского языка и его богатой культуры. Понятно!?

— Так точно, господин обер-лейтенант! — сказал я, вытянувшись в струнку.

— Вот и хорошо!