Лига перепуганных мужчин

– Ей-богу, если это всего лишь рыболовные принадлежности или лампочки, вам все равно придется проставить мне выпивку. Это единственное, чего мне удалось добиться.

– Среди прочего есть шанс, – отозвался я, – что нам попадется набор литерных рычагов. Или любовные письма от миссис Лоринг Э. Бертон, а? Этот узел не поддается. Он не хотел, чтобы я или кто-нибудь другой развязал его. Даже если у меня и получится справиться с ним, все равно завязать такой же я не смогу. – Я в третий раз взялся за нож и взглянул на Вулфа. Он кивнул, и я разрезал бечевку.

Затем снял бумагу, несколько слоев. Это оказался вовсе не чемоданчик, но все равно из кожи, причем не из какого-то заменителя. То была прямоугольная шкатулка из светло-коричневой телячьей кожи, сделанная на заказ, и превосходно, с изящными тиснеными линиями по краям. Вещица действительно была шикарной. Орри проворчал:

– Боже, на меня могут повесить крупную кражу!

– Продолжай, – велел Вулф, однако не поднялся, чтобы посмотреть.

– Не могу. Заперто.

– Что ж…

Я подошел к сейфу, достал из него пару связок ключей, вернулся к шкатулке и принялся подбирать. Замок ничего особенного собой не представлял и через несколько минут поддался. Отложив ключи, я поднял крышку. Орри встал и вместе со мной заглянул внутрь. Секунду мы молчали, а затем переглянулись. Я никогда не видел на его лице столько отвращения.

– Пусто? – спросил Вулф.

– Нет, сэр. Нам придется угостить Орри выпивкой. Это не его, а ее. Я имею в виду, Доры Чапин. Это шкатулка с ее личными вещами – перчатками, чулками и, возможно, кое-какими другими деликатесами.

– Конечно. – К моему удивлению, Вулф выказал интерес. Его губы задвигались вперед-назад. Он даже собрался встать. И он сделал это. Я пихнул ему шкатулку. – Конечно. Я подозревал… Да, так и должно быть. Арчи, будь так любезен, вытащи их и разложи на столе. Так, я помогу. Нет, Орри, сначала вымой руки. Ха, и даже более интимные принадлежности! Но в основном чулки и перчатки. Поаккуратнее, Арчи, из уважения к достоинству, к которому стремится человеческое племя. То, что мы сейчас раскладываем на столешнице, суть душа человека. Можно вывести ее характерные черты. Например, вы заметили, что перчатки хотя и разнятся материалом и цветом, но все одного размера? Среди двадцати пар, а то и больше, ни одного исключения? Можно ли требовать большей привязанности и преданности? «Ах! Если б быть перчаткой этой ручки…»[12] Но для Ромео то была лишь риторика, для Пола Чапина же перчатка есть подлинное сокровище, без всякой надежды на сладость или горечь… Но давайте не будем увлекаться. Ведь это извращение фактов – рассматривать тот или иной аспект феномена, исключая остальные. В данном деле, например, мы не можем позволить себе забыть, что сии вещи изготовлены из дорогих материалов и очень качественные и что они наверняка обошлись доктору Бертону где-нибудь в сотни три долларов, а значит, он вполне имел право ожидать, что носиться они будут несколько дольше. Некоторые из них действительно совершенно новые. Подводя итоги…

Орри снова уселся и теперь только таращился на Вулфа, но я прервал его:

– Откуда еще взялся Бертон? Я спрашиваю на английском.

Вулф поиграл с перчатками и поднял чулок посмотреть на свет. Наблюдая, как он возится с женскими чулками с видом знатока, я усвоил еще кое-что о степени его притязаний. Вулф поднял следующий, аккуратно положил его на стол, а затем вытащил из кармана носовой платок и тщательно вытер руки – ладони и каждый палец в отдельности, потом сел.

– Почитай англосаксонских поэтов, Арчи. Ромео сам был англичанином, вопреки географии. Я вовсе не пытаюсь сбить тебя с толку, всего лишь придерживаюсь традиции.

– Понятно. Откуда взялся Бертон?

– Как я сказал, он оплатил счета. Он заплатил за эти вещи, его жена носила их, Дора Риттер-Чапин завладела ими, а Пол Чапин хранил как сокровище.

– Откуда вы это узнали?

– Как же я мог не узнать этого? Вот ношеные вещи, которые Пол Чапин хранил в изысканном и запертом вместилище, а в кризисный период переправил в безопасное место, подальше от враждебного любопытства. Ты же видел, какого размера руки у Доры Чапин, и видишь эти перчатки – они ведь не принадлежат ей. А в понедельник вечером ты слышал историю увлечения Чапином женщиной, которая нынче приходится доктору Бертону женой. Тебе известно, что Дора Чапин, тогда еще Риттер, несколько лет проработала горничной у миссис Бертон и что она все еще прислуживает ей, делает что-то там с ее волосами по меньшей мере раз в неделю. Зная все эти факты, как мне представляется, лишь из безнадежнейшей тупости…

– Да, сэр. Согласен с тупостью. Но почему их должна была взять Дора? Может, Чапин сам взял.

– Мог и он. Но крайне маловероятно. Безусловно, он не стаскивал чулки с ее ног, и я сомневаюсь даже, что он знаком с ее туалетной комнатой. Преданная Дора…

– Кому преданная? Миссис Бертон, воруя ее шмотки?