Лигеметон. Ложный Апокриф

– Тащи его, – бросил Васко и, подавая пример, взял «своего» дохлого кригера за ноги.

Пока Сонни и Васко перемещали тела и запирали с ними заложников в хранилище, Лео с Рамоном (по-прежнему объятые дымом) сняли спецформу SWAT со жмуриков и натянули на себя. Как только они облачились в амуницию, Сонни и Васко заложили руки за спину.

– Кончай лыбиться, – выплюнул Сонни. Лео повел его на выход.

***

Веталы сунули мешок алмазов в урну и забрались к Буллету в тачку. Все кроме Лео. Здоровяк кинул ему ключи и указал за спину.

– Спасибо.

– Давайте валить уже, – бросил Сонни.

– Мы тебя ждем, – заверил Васко. Но если заявитесь с хвостом…

– Драпаем!

Лео уселся на железного коня с четырьмя цилиндрами, тот рявкнул и тронулся с места.

      На стороне Лео было несколько факторов. В первую очередь погода. Из-за нее на пути встречалось минимум машин. Также полиция должна просечь, что фургон не добрался до участка только где-то минут через десять. А к Эмилю Лео нагрянет максимум через семь (он рассчитал заранее), но конечно, чем скорее, тем лучше.

Он насиловал ручку газа на мотоцикле что есть мочи, вместе с тем всю дорогу сердце сжималось при каждом ударе. Спинным мозгом Лео чуял, что что-то не так.

В этот раз Эмиль и его собраться по несчастью жучили не друг друга, но себя самих. Они стояли на плацу, а Баргаса и след простыл.

Одногубый чиркнул бритвой по ладони, жирдяй с тупым рылом – ножом по предплечью. Что до Эмиля, он лезвием продырявил подушечки пальцев, выждал, когда кровь обмажет две фаланги и направил Силу. Безрезультатно. Пока ни у кого не вышло превратить кровь в твердую броню. Правда, пытались все в полную масть. Истекая кровью, от обморока удерживал их только пылкий энтузиазм. Ну еще бы! Глядя как кулак Баргаса налился кровью, отвердел и покрылся толстыми шипами, многие оживились, а когда он точно булавой пробил приличную дыру в асфальте, у всех отвисла челюсть.

Каждый сосредоточенно причинял себе любимому рвущую боль. Эмиль решил, что крови явно не достаточно и уже собирался было добавить еще несколько длинных порезов, но тут рука с лезвием затряслась и вовсе не от страха грядущей боли или сверхъестественного отходняка.

Она вытворяла странные пассы, не иначе заговоренная. На ум сразу пришел дядя Рамон, но затем Эмиль заметил, что кисть выделывала однообразное микродвижение, при этом указательный палец как-то по странному знакомо соединился с большим.

Это Лео, смекнул собрино и скользнул в казарму.

Отыскал в тумбочке тетрадку и карандаш. Как только гриф коснулся бумаги, все стало на свои места.

«У СЕВЕРНОЙ СТЕНЫ» – прочитал Эмиль.

Пока все занимались самоистязанием, он обогнул казарму, прошел вдоль складского помещения в самый конец, где увидел знакомое лицо.

– Тио!

– Не кричи. Что с рукой?

– Да ниче серьезного, заклинание мурыжим.

– Ладно. Давай берись за веревку и поднимайся. Я следом.

– Чего?

– Мы валим отсюда.

– Ты о чем?

– Нет времени на болтовню, давай же.

В голове Эмиля щелкнул тумблер.

– Я не пойду.

– Что ты несешь?

– Я хочу остаться.

– Ты не понимаешь, – Лео выстреливал словами как из автомата, – мы убираемся из города. В помойную яму Лигеметон, Сантино и всех Архонтов. Начнем жизнь с чистого листа. Ну же!

– Тио, – заломив брови начал племянник, – ты говорил, что стал веталом по незнанию. А я – осознанно! Я не отрекусь от подаренной мне жизни. Да, тауматургия может свести с ума, мы не бессмертны и есть куча тупых правил, но я не откажусь от того что у меня есть и за миллион долларов.

Эмиль выпятил грудь и сжал кровоточащий кулак.

– А за двадцать миллионов?

– Двадцать. Миллионов?

– Я обучу тебя тауматургии. У тебя будут деньги и особняк как у Аль Пачино в фильме «Лицо со шрамом». Только идем со мной.

– Я не изменю своим принципам!

Лео спросил у сердца: Как поступить? Оно посоветовало ему забрать собрино силой. Увести. Но разум предупреждал, что маневр слишком рискованный; и что племянник… изменился, отдал сердце и костный мозг культу и его уже не вернуть в семью.

Тио попытался коснуться то ли плеча, то ли головы племянника, но тот перехватил руку.

– Ты забыл, о чем мы не так давно говорили? Семья превыше всего.

– Хорош отливать пули. Мы ведь не родные!

– Я заботился о тебе…

– Культ – моя семья! – Эмиль вздернул подбородок.

Лео смотрел сквозь племянника секунд пять, после чего оклемался как от долговременной клинической смерти.

– Береги себя, собрино, – не своим голосом сказал он. Ухватился за веревку, вскарабкался и перемахнул через стену.

– Прощай. – Эмиль закусил губу и попытался сжать руку в кулак. Не вышло. Гранатового цвета пальцы сделались прямые и твердые как гвозди.