Лигеметон. Ложный Апокриф

Оставить сообщение? Что-то вроде: «Мама и папа, лучше быть мертвяком в могиле, чем в собственном доме узником», прикинул он. А если затея не выгорит, что тогда? При мысли, что придется вернуться в серый мир, ему опять стало не по себе. Часы над дверью напомнили, что ночь не бесконечна. Он взял себя в руки и мысленно попрощался с родителями. Родные стены отпустили его без уговоров.

Чтобы сэкономить время Блейк воспользовался метро (грубая ошибка!) и уже через двадцать минут оказался в нужном районе. До кладбища было рукой подать, однако на выходе из подземки столкнулся с человеком в форме.

– Эй, парень, не поздновато ли тебе бродить в такой час? Время клянчить сладости давно прошло.

Пристальный взгляд офицера покоробил Блейка.

– Тебе двадцать один-то есть?

– Да, как и моим друзьям, – Блейк указал за спину полицейскому. Тот машинально обернулся, и парень дал стрекача.

– А ну стой! Стой, говорю! – крикнул офицер и, придерживая восьмиконечную фуражку, кинулся вдогонку.

Блейк мчался по Кастл-авеню и человек в синем преследовал его.

Проклиная сигареты, Блейк петлял между зданиями, мимо закрытых пиццерий, баров, круглосуточно работающих супермаркетов. На ногах набухла не одна мозоль, ранец брякал по спине. Не сбавляя темпа, он мельком обернулся – офицер двигался следом. Пробежав под козырьком кинотеатра «МАДЖЕСТИК» Блейк резко затормозил и рванул внутрь. Кассир – обсыпанный прыщами парень – даже не обратил на него внимания, продолжая увлеченно пожевывать жвачку.

В ночь кануна всех святых беспрерывно крутили ужастики, но в столь позднее время все кресла пустовали, и Блейк стал первым, кто оценил игру актеров. Хотя ползая по полу, влипая коленками и ладонями в маслянистый попкорн, сложновато наблюдать за происходящим на экране.

В зал пулей влетел офицер.

– Всем стоять, а то вышибем мозги! – гаркнул совсем другой офицер.

Прогремело несколько выстрелов, и толпа живых мертвецов накинулась на офицера с экрана.

Прокручивающийся в данный момент фильм Блейк смотрел раз семь, а потому не горел желанием дожидаться, когда на кладбище и прилегающие к нему двадцать кварталов с мирными жителями сбросят ядерный снаряд. И как только офицер прошел мимо него, ужом заскользил к выходу.

А выйдя на улицу, прочитал на штендере:

В КИНОТЕАТРЕ «МАДЖЕСТИК» –

НОЧЬ УЖАСА!

ОНИ ВОССТАЛИ ИЗ МОГИЛЫ И ГОТОВЫ К ВЕЧЕРИНКЕ!

ПЛЮС НЕМНОГО ОБНАЖЕНКИ!

БИЛЕТЫ ВСЕГО ЗА 99 ЦЕНТОВ!

Справа от кассы, на щите для афиш, красовался наполовину разложившийся скелет. Из черепа торчал зеленый ирокез, одна глазница пуста, а через рваную панковскую куртку выглядывали ребра.

Не такой как он, сравнил Блейк. Но похож.

– И я обязательно стану таким же.

Без десяти шесть Блейк стоял над аркой с надписью «Поттерс филд».

Нужный склеп он отыскал по могиле мистера Гюлрея. У нее же валялся череп кота Черча. Вот только книги нигде не нашлось.

Да и неважно, решил Блейк. Быть зомби – в тысячу раз круче, чем призывать зомби. Но, несмотря на предвкушение новизны, на него снова напал тремор, а в ушах зазвенело. Затем он услышал шаги и насвистывание какого-то мотивчика и вроде бы пощелкивания пальцами.

Не раздумывая, Блейк спрятался за надгробием Мистера Гюлрея. Боясь выглянуть, он только слушал. А послушать было что…

Два голоса. Оба мужские. Тот скелет (Блейк забыл его имя) и, наверное, мистер Гюлрей собственной персоной, предположил подросток. С замиранием сердца он подслушивал их беседу.

В голосе мистера Гюлрея звучали барственные нотки. Блейк навострил уши, однако удалось разобрать лишь несколько слов, значение которых он не понимал. «Танатозис». «Архонт». «Кадавер».

Разговор двух зомби вышел коротким и достаточно односторонним. Когда Блейк услышал скрип двери (во второй раз), подождал еще с минуту и выглянул за серую плиту. Мистер Гюлрей – цилиндр, черный пиджак (все что удалось различить Блейку) – уже удалился на приличное расстояние.

Подросток прислонился спиной к надгробию и уставился в одну точку. Вдруг, внутри и в душе, стало холодно, как в морге. На негнущихся ногах он подошел к затянутой сухим плющом двери.

– Sit tibi terra levis⁴², – прочитал он отпечатанную на двери эпитафию.

Еще с минут семь он таращился на надпись, а потом сказал самому себе:

– Я смогу. Стану зомби. А если не стану…

Блейк достал из ранца «ругер», сунул в карман куртки и, продолжая сжимать железную рукоять, занес другую руку для стука…

***

Колымага подъехала прямо к распахнутым кованым воротам. Хлопнула дверца.

– Звиняйте, чуваши, мне пора в могилу. А вы живите на полную катушку, умрите молодыми и оставьте красивые трупы.

– Погоди-погоди, а он теперь навсегда такой?

– Пованивает. И сильно.

Мик кинул взгляд на уже натуральную мумию Чатмана (кожа как пожелтевший скомканный пергамент, нож по-прежнему торчал под челюсти, а на губах блестела слюна).

– Лучше избавьтесь от него.

– Как избавиться?

Не успел Мик и задуматься, как Сайлас радостно выдал:

– Я знаю, знаю как! Поехали к…

– Да понял я! – Алекс закатил глаза.