Лигеметон. Ложный Апокриф

Даже не попрощавшись, Мик потопал по «родной», безотрадной земле коряво насвистывая пятую симфонию Бетховена. (Сперва он попытался посвистеть через дырку на ладони, но из этой затеи ничего не вышло.)

Солнце вот-вот должно было взойти, и некрос уже почти зашел в склеп, но затылок вдруг кольнул чей-то пристальный взор. Кто-то страшный грядет, могущественный, опасный. Кто-то с сеткой морщин на лице, в черном сюртуке, шляпе-цилиндре, с курительной трубкой в виде морды клыкастой обезьяньей головы.

– Архонт. – Мик преклонил колено.

– Приближенный, – кивнул Артур Грэм.

– Я слежу за их работой непрерывно как вы и приказали. Пока им не удалось. Но дело уже подходит к концу.

– Вот как?

– Они сами так сказали.

– Тебя точно не замечают? Пусть ты невидим и неосязаем, запах может выдать тебя.

– Я осторожен, Архонт. Они и не догадываются о моем присутствии.

– Держи меня в курсе.

– Слушаюсь.

Артур Грэм снова кивнул, потом добавил:

– Что с рукой?

– Я сосредотачиваю в ней Силу, но она не заживает.

– Сила танатозиса не может излечить мелкую рану?

Некрос опустил голову.

– Откуда рана?

– Выстрел. Из обычного револьвера.

– Обычного говоришь.

– Это был пустой.

– И где он теперь?

– Я сделал из него кадавера.

– Что ж, твоя выходная ночь окончена. Принимайся за работу.

– Да, Архонт.

– Repose en paix!⁴³ – промолвил Артур Грэм и перед тем как оставить Приближенного, вытряхнул из трубки остатки табака, которые посыпались ему прямо на туфли.

Когда звук шагов стих, некрос встал с колена, кивнул восходу солнца и скрылся в склепе. Закрыл дверь на ржавый, почти что сгнивший, засов. Единственным источником света служили две желтые лавовые лампы. Одна на левом продолговатом стеллаже, другая – на правом, а посередине пылилась самая обычная одноместная кровать с водяным матрасом поверх пружинной сетки.

Мик достал револьвер с перочинным ножом, нашел для них свободное место на второй полке по левую сторону рядом с другими трофеями: мастерком для кладки, выпачканной в крови ободранной деревянной ногой, заржавелой золотой статуэткой ведьмочки с надписью: «ПРИЗ ЗА САМЫЙ СЕКСУАЛЬНЫЙ КОСТЮМ», Светильником Джека, а также номерным автомобильным знаком «TORPEDO».

Не снимая куртки он плюхнулся на кровать, поскреб ногтями грязную ступню, устроился поудобнее – скрестил ноги, переплел пальцы – и закрыл глаза.

Бесплотный фантом, невидимый как ветер, духмяный точно осиновое дерево и погибшие цветы воспарил над телом, над склепом, устремляясь далеко ввысь.

Так закончилась ночь Хэллоуина, ночь Самайна, единственная ночь в году, когда духи умерших могут вернуться на землю, а сверхъестественные создания свободно бродить по земле. Знаменуя конец последней октябрьской ночи, небо затянули облака, с севера подул завывающий ветер.

НАФС 5

НОН КАНОН

Одни хотят использовать тебя, Someofthemwanttouseyou

Другие хотят быть использованные тобой. Some of them want to get used by you

Однихотятзлоупотреблять, тобой, Some of them want abuse you

Другие хотят, чтобы ими злоупотребляли. Some of them want to be abused…⁴⁴

Джонни Версетти

Верность – это не чувство. А выбор. Он делает тебя либо сильнее, либо слабее. В моем случае все было намного сложнее. Находясь между двух огней, я разрывался, но обо всем по порядку…

Громыхнув дверью, вошел к себе, прошел вдоль столика с корабликами в бутылке (мой маленький фетиш); остановился у монументального гардеробного шкафа; снова бахнул дверцей – так что зеркало задрожало; перво-наперво отделался от удушливого галстука (вот только легче ни капли не стало), затем поменял пиджак на черную футболку, а брюки на штаны. Меня прямо трясло от злобы.

И что теперь делать? Нет, безусловно, и я не без греха. Секреты есть у всех, но кто бы мог подумать, что все так обернется? От психического перенапряжения началась мигрень. Забери ее Батна! Во рту стало гадко и кисло.

Рисунок застывших волн на плитках ванны малость успокоил. Все что связано с водой, пожалуй, всегда умиротворяло.

Открыв зеркало-шкафчик, потянулся к пузырьку с аспирином. Ахнула крышка, я заглянул внутрь одним глазом, словно в подзорную трубу – пусто. Раздери всех акула! Что за день-то такой? Ударив по крану и уже не удивляясь, если вода вдруг не пойдет (слава Лилит – пошла), я освежился, привел себя в порядок (в такси, должно быть, сидел красный как вареный омар и потом еще доваривался в лифте).

Надо искать положительные стороны. В принципе хорошо, что правда всплыла наружу. Хотя радоваться тут не чему, но ведь лучше сейчас, чем много позже, когда все затянулось бы тугим морским узлом.

Я резко отодвинул оконную занавеску, тем самым сорвав несколько петель с карниза. Просто блеск! Надо будет вызвать горничную (и пусть окно заодно помоет).