Лигеметон. Ложный Апокриф

Выйдя из дома – то есть из отеля «Данталион» – с часом в запасе, я запрокинул голову к небу – зефирные облака застилали голубую лазурь. Температура была идеальная – не слишком холодно и не жарко. Природа прямо-таки напитывала меня радостью и бодростью, и даже назойливая мысль о ремонтирующейся машине (кажется уже целую вечность) не дала потускнеть отличному настроению.

Неспешным шагом я двинулся по тротуару вдоль витрин и шумных автомобилей, не задерживая внимания на лицах прохожих. Пустые как будто не существовали для меня, я думал только о предстоящем времяпровождении с Рене. Без понятия насчет остальных сефиротов, но в отличие от симплигатов, дэймосы, похоже, могут любить…

Остановившись в двух шагах от двери Рене, я вскинул руку – часы давали понять, что я не опоздал – без семи три (пунктуальность – наше все!). Меня слегка трясло от волнения, хотя с чего бы? Окинув себя взглядом – туфли, словно черные зеркальца, костюм гладкий, – я взвесил в руке пакет.

Три стука. Дверь открылась. Не успел я отвесить комплимент ее просвечивающейся маечке и коротким шортикам, как Рене повернулась спиной и устремилась к телефону на комоде.

– Малыш, погоди минутку, – сказала она, даже не оборачиваясь. – Алло…Да…Да, записываю…

Пройдя на кухню, я положил пакет на кухонный столик и деловито начал вытаскивать содержимое. Никогда не готовил ни с кем вместе, но в кино такие сцены всегда смотрятся забавно. Доставая помидоры, окру, куриные филе, чувствуя себя распрекрасно, разве что, не насвистывая, я терпеливо ждал окончания телефонной беседы.

– Джонни.

– Где у тебя соль и оливковое масло? Прошу скажи, что они у тебя есть.

– Джонни.

– Давай ты очистишь креветки, а я нарежу птицу кусками.

– Джонни.

– Ну что? – Спросил я, омывая овощи под струей воды.

– Мне срочно надо ехать.

– Ты серьезно?

– К сожалению, да.

Помидор в руке жалобно прыснул соком, я бросил его в раковине.

– Ты теперь по три смены работаешь? Или по пять?

– Джонни.

– Ты единственная и незаменимая медсестра в городе?

– Перестань.

– А, у тебя исцеляющее прикосновение, угадал?

– Джонни!

– Что!

– Прости.

Я обнял ее за плечи.

– Что-то случилось, Рене?

Ее глаза метались, а губы напрягались и расслаблялись снова и опять.

– Мне до смерти жаль, что все так вышло. – Она отстранилась. – Я сама не ожидала. Но с ком …с начальством не поспоришь.

Она засуетилась. Пыталась стянуть майку и надеть теплый красный свитер, но психовала и переодевание затягивалось. Я захотел ее гибкое тело в тот же миг.

– В другой раз, малыш. – Она прочитала все у меня на лице. – Мы обязательно продолжим. Обещаю. Я сама хочу этого. А сейчас прости.

Все эти извинения… Чтобы еще она могла сказать?

Рене металась от комода к ванне и обратно, а ее ягодицы двигались в такт шагам. Она была сексуальна даже в небрежном виде.

– Проблемы на работе? Поговори со мной, Рене.

– Убери продукты в холодильник, пожалуйста, – попросила она с нарочито знакомой мне интонацией – одновременно ласковой и требовательной.

– Может мне лучше себя убрать, а?

– Джонни. – Она подошла ко мне. – Мне, в самом деле, неловко, что все так вышло. Я вся горю от стыда. И не только …Но мне правда надо идти.

– Клятва Гиппократа – непреложна, да?

Она грустно улыбнулась.

– Поймать тебе такси?

– Не стоит, за мной заедут, – она тут же прикусила губу.

– Заедут? Кто? Ком-начальство?

– Джонни.

– Только сейчас заметил. Когда ты лжешь, Рене, у тебя зрачки сужаются.

Я схватил продукты и один за другим побросал их в холодильник. Шагнул к комоду намереваясь взять сумочку, всучить Рене и уйти не прощаясь. Надоела ложь!

Сумочка была открыта, и я невольно заглянул в нее.

– Что за… – Рука сама окунулась в сумочку.

– Джонни, погоди!

Рене кинулась ко мне, но я уже развернулся с криком:

– Это что?

Она остолбенела, словно вампир перед распятием.

– Что это, я спрашиваю?!

Не знаю, как у нее это выходило (смешивать несовместимые эмоции), но она смотрела мне прямо в глаза со смятением и в то же время с достоинством.

– Ну? Что это?

– Глок-19.

– Откуда он у тебя? – спросил я, и без того зная ответ.

– Джонни, я …

– Что «я»? Я – коп, верно? Ты это хочешь сказать?

– Детектив следователь, если точнее.

– А, ну это же в корне меняет дело!

Я положил пистолет в кобуре на комод (скорее ударил им).

– Я собиралась тебе рассказать, но ты говорил, что ненавидишь копов.

– Ты мне врала.

– Мы оба врали друг другу!

– Сейчас другое. Это крупная ложь.

Я смотрел на нее, будто видел впервые.

– Малыш.

Рене протянула руки, но я перехватил их и оттолкнул ее.

Она не понимает, думает, я сержусь из-за лжи. Но правда – куда сложнее.

– Сколько ты уже служишь в полиции?

– Что?

– Ответь.

– На неделю больше чем мы встречаемся.

Три месяца. Примерно за такой срок кригеры и присматриваются к пустым. А зная Рене, не сомневаюсь, что у нее есть все задатки, чтобы пройти посвящение и примкнуть к культу. Чужому культу. Лилит меня забери, да она же прирожденный кригер! И как я этого раньше не подмечал? Да, Джонни, ты облажался. Утонул в океане амурных чувств.

– Джонни, ты же меня знаешь.