Лигеметон. Ложный Апокриф

Рука ушла по локоть. Я продолжал давить и жмуриться. Невыносимее всего было не поедание углей, или вид и хруст запекшейся плоти, а стойкий взгляд голубого и зеленого глаз Рене.

– Ну же! Подыхай! Сдохни! – Не разлепляя глаз, я мотал головой.

Когда Сила вместе с волей растаяли, я сам ухнул на колени и раскрыл глаза. Двойника, а точнее агрессивных воспоминаний Рене, которые я бессознательно наделил Силой (да, я кретин) выжгло огнем. Без остатка.

Да уж, Джонни, ты жестоко ошибался, полагая, что все будет легче променада по пляжу. И почему мне в последнее время так не везет? Угрохали машину, девушка оказалась без пяти минут кригером, так еще и чтобы вытянуть воспоминания о себе, пришлось сражаться с самим собой. Подсознание – лукавая вещь. Уверен, только в Нью-Гранже стоит ожидать нож в спину даже от самого себя. Что ж, как говорится, опыт – лучший учитель. В следующий раз буду осторожнее. А сейчас…

Выполнив то, что должен (но, как показало подсознание, не то, чего искренне хотел), я подошел к шкафу и аккуратно сомкнул книги – убрал образовавшийся на полке пробел – тем самым избавив Рене от чувства пустоты и назойливых мыслей о том, что как ни старайся не вспомнить. Теперь, когда она заснет, а затем проснется, уже не вспомнит обо мне. А на мой номер в записной книжке даже не обратит внимания. И единственная подаренная бывшим любовником безделушка (серьги от Tiffany) потеряет для нее символизм.

Переключив внимание на стену, я объединил мысль, волю, Силу, и создал дверь. Она распахнулась с таким же треском, как и камин.

Короткий коридор с желтым светом в конце привел меня в почти такой же зал.

Мраморный камин был крупнее и более старинный, а громоздкие шкафы с морем книг тянулись ввысь – им не было видно конца, но там наверху, куда не доставал свет, стеллажи пустовали (с годами они заполнятся). Это моя вотчина. Здесь Архонт – я.

Вытянув руку, снова обратился к трем столпам мантики (как говорит Мортимер), с полки подобно птице ко мне устремилась книга. Такого же размера, как и та, что в библиотеки Рене. Только на обложке красовалась грациозная черная пантера.

Беря во внимание недавний опыт, раскрыть книгу воспоминаний о Рене не заставила бы и сама Лилит. Я просто приблизился к мерно потрескивающему пламени в камине, протянул к нему книгу … и усомнился.

Так, взвесим все «за» и «против». Безусловно, хранить компромат на себя любимого – опасно. В разум легко может проникнуть Архонт, причем так, что я даже и не узнаю. Да и Депинпик не так прост, как хочет казаться…

Теперь «за».

Лилит тебя побери, Джонни, никаких «за» нет, трещали мне языки пламени. Ты просто тянешь резину.

Они правы. Однако я все еще сомневался.

– Это, в самом деле, необходимо?

– Делай то, что должен, – прошипело пламя.

– Но почему?

– Так велит разум! Так велит сердце! Так велит кодекс!

Не без причины первое в нем слово: Преданность. Преданность своему Архонту. Своему культу. Своей вере.

– Без законов пустые или сефироты – низменные животные. Верно?

Пламя гудело, клокотало и выдохнуло с жаром:

– Каноны Лигеметона надлежит соблюдать!

– Они непреложны. Ведь так?

– Да. И точка! – проревел беснующийся огонь.

… Жар пламени хлестал по затылку и спине точно плетью, но ноги с упорством устремились к выходу. Рене осталась лежать на каминной полке…

Пробудившись, первое, что я почувствовал – вкус едкого пота на языке. Я не лежал, а буквально плавал в поту. Сейчас бы я отдал даже свою машину за бутылку воды (и когда ее уже починят?!), а еще было бы здорово нормально заснуть. Уйти в забытье как якорь в воду. Лет на сто этак. Я ощупал лицо и руки, не найдя ожогов или волдырей даже немного расстроился, так как это означало что отдача как всегда проявит себя в психическом плане.

Надо принять душ…

Отстегнув часы, положив их на край умывальника и умывшись, устало поднял взгляд на зеркало, и леденящий озноб ужалил кожу на затылке. Каждый дюйм обгорелого до черноты лица изъедали шершавые струпья. Несколько мгновений – жгучих, удушающих, беззвучных – я разглядывал себя разноцветными глазами, потом в голове помутилось, и отражение как водой смыло.

– Забери меня Батна!

В последние дни все шиворот навыворот. Сначала головокружение при виде красного цвета (благо прошло пару дней назад), а теперь на смену пришла фобия собственного отражения. Просто шикарный откат! Впрочем, грех удивляться. Страх – самая приставучая зараза.

…Я обнаружил себя сидящим на кровати, с закрытыми глазами.

Шумно выдохнул. Каждая клеточка расслабилась, тело обмякло как морской огурец на суше. Хотелось бы пребывать в таком состоянии целую вечность, вот только разглядывать и дальше цветные пятна помешал стук в дверь.

За окном стояла глубокая ночь. А значит, у порога, скорее всего, топтался лысоватый карлик брюзга.

– Доброй ночи.

– Э-э, доброй, – опешил я.