Лик полуночи

Но теперь она понимала, что он с самого начала был таким. И никогда не хотел помогать ей. Он хотел использовать ее из-за поселившейся в ней магии.

Как она и боялась, эта метка сделала ее вещью. Для внешнего мира она была не женщиной, пытающейся пробиться в жизни – она была магическим предметом, пригодным только для использования в качестве силы и власти, которую может дать.

Он манипулировал ею, ожидая возможности поработить ее.

И он терпеливо ждал, чтобы поставить на кон не только ее жизнь.

Теперь ужас охватил ее в полную силу. Она кричала и визжала, Де-Лия удерживала ее, а он продолжал говорить.

– Моя жена была самым талантливым магом из всех, с которыми я встречался, – сказал Гэтвуд. – Она была единственной из всех, кого я знал, кто разбирался во всех четырех видах магии. Она могла бы стать величайшим магистром магии в истории Аркензира. Но она была слишком нетерпелива, неаккуратна. Она не хотела соблюдать правила и нормы. Она хотела делать то, что ей заблагорассудится. И она экспериментировала. У нее была мастерская, хотя я не должен был этого допускать. Разработка новых магических предметов – изобретений – запрещена, карается отрубанием – и все же я дал ей возможность работать, потому что она была гениальной.

Де-Лия встала, и Мелани перевела взгляд на нее.

– Капитан, – обратилась она к ней, моля ее глазами и телом.

Но взгляд Де-Лии был отстраненным, расфокусированным, как будто она заблудилась в собственном разуме. Ее руки двигались как будто сами по себе, преодолевая сопротивление души – это было ясно.

Гэтвуд тоже встал, протягивая капитану шкатулку с драгоценным камнем.

– Посиди пока вон там, – сказал он Де-Лии, указав на маленький стол, где совсем недавно Дон-Лин раскладывала шпильки и щетку.

– Мы подготовим ее камнем, убедимся, что она готова к нашему поиску. Марионетки, наверное, уже в пути вместе с маской.

Капитан поставила в указанном месте шкатулку, сняла с пояса сумку и вытащила пузырек с пилюлями, несколько острых инструментов целителя и крошечный шприц. Она не опорожнила сумку полностью, и теперь Мелани гадала, что еще за ужасы там у нее звякали.

– Мне всегда было интересно, когда именно Тало пришел к Фионе, – продолжил Гэтвуд. – Я не дал ей возможности рассказать. И у меня никогда не хватало смелости спросить об этом. Но ко мне он пришел, когда я открыто присягнул Непознанному.

Упоминание о божествах застало Мелани врасплох. Убийство младенцев и богохульная магия – это одно, но говорить о божествах, как будто они были здесь, в Долине…

До этого момента Мелани сохраняла надежду. Гэтвуд не смог бы ничего с ней сделать, потому что она заставляла его чувствовать. Они через многое прошли вместе, и он бы не смог лишить ее жизни. Но если он выпал из реальности, значит, все потеряно.

– Тало сообщил мне, что маску Шарбона можно будет забрать. И что он поможет сделать для меня марионетку из человека, обладающего полномочиями.

Он с любовью посмотрел на Де-Лию. Таким взглядом обычно смотрят на собаку – обожающе, но снисходительно.

– Пойдем, капитан. Нам надо поудобнее ее устроить – где-нибудь на полу. Да, давайте-ка уберем все эти духи и прочую ерунду подальше. Мне нужно больше места, и нам нужно спешить: ее семья может вернуться в любой момент. Как только все подготовим, тебе придется стоять на страже.

Он сжал руки в кулак и разжал их, разминая пальцы.

– Скажу еще кое-что, Занозка – вдруг вам станет легче. Мои часы тоже сочтены, я знаю. И сомневаюсь, что обрету свободу завтра утром. Но они собрались уволочь вас в тюрьму или в шахты – потенциально вне пределов моей досягаемости. А я не желаю стать четвертым пророком Непознанного, который тоже не завершит это дело.

Женщина поставила Мелани в положение стоя, собираясь перебросить ее через плечо – как мешок с мукой или как украденную девицу из старой сказки, – чтобы перенести ее через комнату. Но затем откуда-то из коридора раздался крик.

– Де-Лия? – и Мелани бесцеремонно бросили на стул.

Глава 42 Крона

В ужасе я вбежала в дом, не понимая, что случилось – мой детский ум никак не мог связать все воедино. Со стороны заднего входа доносились ужасающие звуки – так вспарывают и рвут зубами плоть. Папа сцепился в смертельной схватке с Мимулюсей. Он бился изо всех сил, но его застали врасплох – он никак не ожидал увидеть варга на собственном крыльце. Его пятизарядник лежал на столе.

Твои глаза были прикованы к существу, разрывавшего нашего отца в клочья. И ты кричала, кричала и кричала.