Лик Сатаны

— Да подавитесь! — прошипела Людмила, вскочила со стула и ушла в гостиную.

Стукнула балконная дверь. Переглянувшись, мать и Саша поднялись с места и двинулись следом. Людмила стояла на балконе с сигаретой в зубах и нервно чиркала зажигалкой.

— Но вы ведь не завещание в квартире искали, верно? Оно и так в шкафу лежало, на видном месте, — сказала Саша.

— Смотрите на нее! — расхохоталась тетка. — Агата Кристи! Тебя забыла спросить, что я там искала. Докажи сначала.

Саша нахмурилась.

— Доказать не сложно, рядом расположен магазин, и его камеры наблюдения охватывают всю ближнюю территорию, и подъезд в том числе…

Насчет камер наблюдения Саша сомневалась, потому что магазин был крошечным, на одного продавца, но тетку требовалось загнать в угол, и в этом все средства были хороши, как она уяснила из уроков Никиты. Тетка открыла рот, побледнела, но сказать ничего не успела. Саша добила ее окончательно.

— Кстати, — сказала она, мило улыбаясь, — на днях вас видели выходившей из квартиры. Но я сменила замок. Как вы в нее попали?

— О, дорогая, так ты домушницей заделалась на старости лет? Это ведь на взлом тянет! — фыркнула мать.

— Да что вы ко мне пристали? — вновь заорала тетка, ничуть не заботясь, что могут услышать соседи, впрочем, давно привыкшие к скандалам в ее квартире. — Думали, хапнете золотишко, а я с носом останусь? Нет уж, придется делиться, как бы вы того ни хотели!

Саша охнула, а мать, хватив ртом воздух, присела на старую тахту, стоявшую на балконе. Людмила выбросила окурок и скривилась.

— Можно подумать, вы не знали? Только с каких щей отец шиковал и сорил деньгами, когда мы денег на хлеб не имели? Ходили к нему, выпрашивали, а он еще изгалялся…

Тетка пьяно всхлипнула. Язык ее заплетался, глаза помутнели. Похоже, ее совсем развезло.

— Ну, все, запричитала! — усмехнулась мать. — Мы вот никогда Христа ради не просили, потому что не пили, а работали.

— А ты помолчи! Тебе не понять! — рявкнула Людмила.

— Где уж мне!

— Мама, перестань! — вмешалась Саша. — Тетя Люда, но с чего вы взяли, что у дедушки было золото? Откуда?

— Не знаю, откуда! — тетка пожала плечами. — Может, не только золото, но и драгоценности или камни… Он же всегда при деньгах был, хотя и скрывал это. Мама ведь из идейных была: все — по-честному, все — по заслугам. Поэтому, верно, отец ей не доверял. При СССР мама, конечно, золото в Фонд мира унесла бы или сдала бы государству. А после развала страны и дефолта я думала, что ничего не осталось. Но ведь квартиру он на что-то купил, когда свою мне отдал?

— А тебе одной мало, вторую захотелось отнять? Эх, Людмила, жадность никого до добра не доводила! — вздохнула мать.

Людмила окинула их тяжелым взглядом исподлобья.

— Бог с ней, с квартирой! И завещание я верну! Я ведь ночами не спала, мысли поедом ели, что лежит где-то отцова кубышка, только руку протяни. Смирилась даже, мол, ничего нет и в помине, ни золота, ни драгоценностей. Туфта все, сказки! А потом ко мне на улице Борис подошел, слесарь-сантехник, что в соседнем подъезде живет. Симпатичный мужчина, пригласил на чаек, соболезновал, а после, когда мы с ним коньячок уговорили, подробно мне рассказал, что у отца того золота было немерено еще с советских времен, и не фуфло турецкое, а чистое, восьмисотой пробы, с прииска. И золото это где-то в квартире, потому что Борис несколько раз передавал его деду.

Руки тетки тряслись. Она протиснулась в балконную дверь, но тут же вернулась с початой бутылкой водки и конвертом, в котором хранилось завещание. Бросив его матери на колени, Людмила сделала пару жадных глотков из горлышка, скривилась, словно выпила кислоты, и покачнулась.

Мать схватила ее за руку и усадила рядом с собой на тахту.

— Смотри! Вывалишься! Скажут, что специально тебя угробили.

Тетка вяло отмахнулась и привалилась к стене.

— Это слесарь вам двери открыл? — быстро спросила Саша, испугавшись, что тетка заснет.

— Тварь подземельная! — произнесла Людмила с мрачной ненавистью и выпрямилась. — Змей египетский! Соловьем заливался, урод, уговаривал: «Людочка, откуда вам знать, бедняжке, что счастье прямо под носом лежит, только взять надобно!» Я как дура уши развесила, притащилась в квартиру и его впустила. Запасной ключ я ведь еще на похоронах прихватила. Сперва аккуратно искали, чтобы Сашка ничего не заподозрила, всю неделю ходили, стены простукивали, полы, и — ничего! Я в какой-то момент разозлилась, все из шкафов выбросила, чучело распотрошила… Борис меня отругал, мол, ментов Сашка вызовет. А ты вон только замок сменила. Но он же — слесарь! Любой замок — в два счета! Опять искали и опять ничего не нашли!

Тетка вновь потянулась к бутылке, но пить не стала и лишь пьяно погрозила пальцем:

— Сашка, учти, если выпадет захоронка, часть ее — моя!

И приложилась к горлышку, что стало, похоже, последней каплей. Тетка как подкошенная свалилась на тахту и тотчас захрапела.

— Мама, пойдем! — тихо сказала Саша. — Больше мы ничего не узнаем. Похоже, она до утра отключилась.