Лики русской святости

В Андреевский собор, чтобы исповедаться у кронштадтского батюшки, причаститься из его рук и услышать его проповедь, приезжали многие тысячи верующих со всей России. Огромный храм не мог вместить всех желающих, толпы народа, рвущегося к своему пастырю, буквально могли растоптать его, и часто приходилось принимать меры для безопасности самого отца Иоанна. На общих исповедях в храме творилось невероятное: люди рыдали, падали на колени, во всеуслышание каялись в грехах. Атмосфера потрясения не оставляла безучастным никого, настолько глубоко в душу проникали слова пастыря и жгли огнем веры. Самые закоренелые грешники – пьяницы, воры, прелюбодеи – таяли, как воск, перед силой его слова и взгляда. Вот как описывал отца Иоанна очевидец: «Громко, резко и нервно, как бы отрывая каждое слово от своего сердца, произносит он святую молитву, и от его голоса… веет действительно чем-то святым, высшим. Каждый чувствует, что тут… живая связь с Существом невидимым и сущим».

Каждый день в Кронштадт приходили тысячи телеграмм и писем с просьбами оказать помощь или помолиться об исцелении больного. Свидетелями бесчисленных чудесных исцелений по молитвам отца Иоанна становились люди со всех концов страны. Сам же он беспрестанно повторял, что исцеление совершается не им, грешным, как все, простым смертным, а через него – силой и благодатью Христовой. И печалился, а часто даже негодовал, когда за многие такие чудеса его называли святым.

Отец Иоанн имел великое дерзновение перед Богом – ту самую веру, которая движет горами, уверенность в том, что Господь слышит и просящему, по собственному Его слову, даст. Исцеление через кронштадтского батюшку получали те, в ком не умерла душа, независимо от вероисповедания: русские, иностранцы, католики, мусульмане, иудеи, чья последняя надежда была – Бог православия. Различие вер не служило для него препятствием: любовь Христова обращена ко всем и способна выправлять путь заблуждающегося, приводить к истинной вере. Нередки были случаи, когда человек иной культуры, пораженный величием и силой молитвы отца Иоанна, принимал православие. «Через меня, – говорил он, – совершалась во многих, в простых верующих, очевидным, осязательным образом сила благодати», и «в этом я вижу указание Божие мне, особое послушание от Бога – молиться за всех, просящих себе от Бога милости». Даже малый росток веры в человеке Господь оберегает руками святых, чтобы не зачах.

Англичанин, современник кронштадтского подвижника, писал: «Он, по-видимому, приближается в наше время к первым апостолам. Он действительно истинный, евангельский врач… Для тех, кто верует в о. Иоанна – а их бесчисленное множество, – век чудес еще не миновал». Слава Иоанна Кронштадтского как прозорливца, врачевателя душ и телес скоро перешагнула через границы Российской империи. К нему приезжали и слали письма из Европы, Америки, даже из Новой Зеландии.

«Молитва – это жизнь моей души: без молитвы я не могу быть», – говорил отец Иоанн. Через молитву он вглядывался внутрь себя, познавал собственную душу, свои недостатки. Это беспрестанное тщательное наблюдение за собой в борьбе с грехом, в невидимой брани против духов зла также стало органической частью жизни кронштадтского пастыря. Оно нашло отражение в дневнике, который отец Иоанн вел день за днем, год за годом, и стало основой его книги «Моя жизнь во Христе», разошедшейся по всему миру в миллионных тиражах. Английская королева Виктория, прочтя эту книгу, была поражена духом пламенной веры и любви к Богу, которым та наполнена.

Но дивному дару исцелений оказалось не под силу вернуть к жизни умиравшего Александра III. Молитва отца Иоанна лишь облегчала страдания императора. Бог судил иначе, отняв у народа государя, который создавал «Россию по-русски». Много позже отец Иоанн напишет: «Судьбы Божии праведные совершаются над Россией». Христианская историософия стоит на том, что уровень нравственного и духовного состояния общества напрямую связан с состоянием государственным и материальным. Состояние нравов в России было катастрофическим – и стремительно приближало государственную, национальную катастрофу. Язык святости – язык пророков. Иоанн Кронштадтский грозно пророчествовал: «Царство русское… близко к падению»; «если не будет покаяния у русского народа… Бог отнимет у него благочестивого Царя и пошлет бич в лице нечестивых, жестоких, самозванных правителей, которые зальют всю землю кровью и слезами». Духовно-исторический закон неумолим. Но Бог выше любого закона. Огонь Его любви уничтожает шлак и очищает золото. Иоанн Кронштадтский, не первый и не последний глашатай Бога-Вседержителя, оставлял надежду: «Я предвижу восстановление мощной России, еще более сильной и могучей». И напоминал: «Перестали понимать русские люди, что такое Русь: она есть подножие Престола Господня!»

Ветхозаветным пророкам не внимали развращенные иудеи. Не вняли и на Руси. Всё громче и наглее звучали голоса самозванных «пророков».