Ликующий на небосклоне

Вдруг призывно завыли трубы. Флейтисты тут же стихли. Придворные расступились, образую коридор. Двенадцать высоких слуг плавно внесли в зал носилки, украшенные резьбой. Еще двое слуг шли сзади с опахалами из павлиньих перьев. В самих носилках грациозно восседала девушка необычной красоты. Ярко-синюю длинную хасгалу из тончайшего льна перетягивал на узкой талии широкий красный пояс с золотой бахромой. Серебряный головной обруч сверкал драгоценными камнями. Волосы затейливо переплетали нити жемчуга. Ее строгое лицо с правильными чертами – лицо настоящей правительницы.

Наследник Митаннии Шативаза подошел к носилкам и встал на одно колено, подставляя плечо девушке. Та величественно поднялась и, опираясь на подстеленное плечо, сошла с носилок. Шативаза провел ее к правителю. Девушка достойно склонила голову перед Тушраттой. Все движения ее были исполнены благородством и грацией.

– Ты узнал ее? – Хармхаб ткнул локтем в бок Амени, еле сдерживая восторг.

– Не может быть! – юноша никак не мог поверить своим глазам. Красавица напоминала Меритре. Но Меритре он помнил худой девчонкой, а сейчас он видел красивую взрослую девушку. – У Меритре есть сестра? – удивился он.

– Какая сестра? – чуть не расхохотался Хармхаб. – Это она сама.

– Подними свой взгляд! – нежно попросил Тушратта. – Ты так похожа на свою мать! Посмотрите все, – призвал правитель сановников. – У этой девушки глаза, как у великих правителей Митанни – черные и глубокие.

Тушратта откровенно радовался. Он приказал Меритре сесть на скамеечку возле его ног, что являлось особо почетным местом. Все подходили, кланялись и воздавали хвалу Несущей солнечный свет.

На таком щедром пиру Амени еще никогда не присутствовал. Чего тут только не было: и целый запеченный бык, и горы хлебных лепешек, дичь, баранина, огромные корзины фруктов, зелени, а вина столько, что его за месяц всем гостям не выпить.

Хармхаб много не пил, так, как боялся, что разболится голова. Характер у полководца был скверный, и особенно проявлялись дурные его черты, когда он болел. Поэтому военачальник не разрешал так же своим подчиненным много пить. Амени он вообще от себя не отпускал ни на шаг.

В разгар веселья их поманил Эйя. По выражению его лица Хармхаб понял: произошло что-то непоправимое. Как только все трое очутились во дворе, где никто их не мог слышать, верховный жрец без всяких церемоний сказал:

–Для нас праздник окончен. Срочно отправляемся в Кемет.

– Расскажи толком? – попросил Хармхаб.

– Только для ваших ушей, и ни для кого более, – предупредил Эйя. – Я получил срочное послание из Горизонта Йота. Сын Йота присоединился к своему отцу.

До Амени сразу не дошел смысл сказанного. Правитель умер? Он взглянул на Хармхаба. У того лицо перекосило, словно он увидел черное солнце.

– Но что произошло? – Хармхаб просто не находил слов. – Правитель чуть старше меня.

– Это еще хуже, – помрачнел Эйя. – Возможно, его отравили. Нас и нашу страну ждут великие испытания. Готовьтесь!

25

В грязный порт города Угарита спешили суда всех мастей: широкие торговые посудины с побережья Приморья, узкие, быстроходные, под большими парусами с островов, хлипкие каботажные на веслах из ближайших речных поселений. Даже корабли разбойников с острова Аласия51 торопились приплыть вовремя. Пристань пестрела от разноцветных парусов. Хармхаб не скупился – нанимал всех подряд. Войска срочно грузилось на корабли. Военачальник нервничал, но старался выглядеть спокойным. Меша Юга Хармхаб еще от Вашшукканни отправил обратной дорогой через Лабан вместе с обозом. Сам военачальник с мешей героев и мешей Дочери Солнца решил плыть морем, чтобы как можно быстрее попасть в Хекупта.

Для себя Хармхаб отобрал боевой корабль, легкий и быстроходный. На палубе под мачтой поставили шатер, где военачальник мог отдыхать. Но полководец настойчиво попросил, чтобы в шатре расположилась Меритре. Сам же Хармхаб обустроил себе место на носу вместе с Амени и другими старшими командирами.

Амени распределил своих воинов по кораблям, закончил с погрузкой оружия и припасов, только после этого взошел на судно Хармхаба. Меритре он нашел на кормовой площадке для стрелков. Девушка глядела бессмысленно в изумрудную даль. Из глаз ее срывались слезы, оставляя на покрасневших щеках мокрые дорожки.

– Ты скорбишь о правителе? – осторожно спросил Амени.