Ликующий на небосклоне

– Перестань! Не говори так. У меня сердце разрывается, – взмолилась Меритре. – Нам не суждено быть вместе. Мы долго обманывали судьбу, но она, в конце концов, нас наказала. Ничего нельзя исправить, и никто нам не поможет. – Меритре долго молчала, затем тихо, чужим твердым голосом произнесла: – Скоро мы пристанем к берегу. Ты сможешь проводить меня только до стен Керкемиша, затем – возвращайся в Кемет. Если мы будем далеко друг от друга, рана на сердце постепенно затянется, останется только шрам. Отныне у нас разные пути. Я – жертвенная птица на закланье ради спасения Кемет. Моя боль – это моя боль. Твоя судьба – это твоя судьба. Ты найдешь на берегах Хапи другую девушку и назовешь ее сестрой.

– Не смогу, – промычал Амени. – Лучше я стану чистым жрецом и больше не прикоснусь ни к одной женщине.

– Как знаешь. Ты давал мне клятву: по первому зову прийти ко мне на помощь и защитить.

– Я помню.

– Освобождаю тебя от клятвы. А теперь – уходи, иначе я расплачусь.

В Угарите остановку не делали. Ночью миновали порт. Караван вошел в устье Оронты и направился вверх по течению. Там, где река делала поворот на юг широким изгибом, корабли причалили к берегу. До Керкемиша оставалось несколько дней пути по суше.

На Амени жалко было смотреть. Он осунулся и сильно похудел. Его угнетала мысль о скором расставании с Меритре. Он с ужасом ждал этого рокового дня. Сама Меритре крепилась, как могла, но лила слезы по ночам, отчего ее черные глаза потускнели, а румянец почти сошел со щек.

Военачальник, возглавлявший охрану, занервничал, когда обнаружил, что берег в условленном месте оказался пуст: ни почетной охраны, ни повозок для сокровищ. Он не мог ошибиться – именно здесь должны их ожидать. Сам правитель Керкемиша обещал прибыть с вельможами для торжественной встречи драгоценной невесты. Что же могло случиться? Неужели он причалил не к тому месту. Нет, сомнений быть не может: изгиб реки, дорога, ведущая в Керкемиш, пограничные каменные изваяние львов – все правильно. Возможно, вестовой, которого он выслал с донесением еще в Угарите, не поспел вовремя, или что-нибудь с ними случилось по дороге?

Военачальник растерялся. Времена нынче не спокойные. Воины распущенной армии Митанни сколачивают банды, грабят местных жителей и караваны торговцев, даже иногда нападают на небольшие города. А бывает, отряды хеттов на быстрых колесницах, словно призраки появляются внезапно то там, то здесь. У него всего-то горстка людей, а трюмы корабля забиты золотом и оружием. Но ни это самое ценное – Дочь Солнца дороже всех сокровищ. Как с ней быть?

Предводитель охраны приказал воинам сгрузить все с кораблей и разбить лагерь. Решил ждать. Но солнце клонилось к западным горам, а из Керкемиша так никто не появился. Прождав до утра, военачальник принял, по его мнению, самое разумное решение: самостоятельно идти к городу. Нагрузив особо ценный груз на колесницы и на плечи воинов, отряд двинулся в путь. Что не в силах были унести, погрузили обратно на корабли и отправили назад в Угарит. Местность шла пустынная и безлюдная. Серые каменистые холмы сменялись зелеными равнинами. Иногда возле жалких ручейков попадались корявые развесистые деревья или шапки колючего кустарника.

Меритре несли на носилках. Рядом шагал понурый Амени. Она старалась не смотреть в его сторону. Но иногда не выдерживала. Их взгляды встречались, и тогда слеза срывалась с глаз Меритре, а у Амени возникало ощущение, словно острый кинжал пронзает сердце.

Преодолев долгий путь, караван, наконец, вышел к каменным львам. Дальше широкая удобная дорога вела прямо к городу.

– Что там видно впереди? – спросил начальник стражи.

– У стен города собралось множество народу. Развиваются штандарты, – сообщили ему. – Множество пестрых шатров.

– Повелитель решил устроить тебе, госпожа, пышную встречу, – поклонился начальник стражи Меритре. – Воины готовят парад. Такого грандиозного праздника я не припомню. Столько же народу вышло тебя встречать! Весь город!

Но Меритре совсем не радовалась столь торжественному приему в ее честь. Она в последний раз взглянула Амени в глаза. Еле разжала бескровные губы, твердо произнесла:

– Прощай. Пусть судьба твоя не будет горше моей.

Слова прозвучали, как последний красный лучик заката. Исчез, и весь мир погрузился в холодный черный мрак.

Амени застыл на месте, оглушенный горем. Он со страхом ждал этого мига – он наступил. Жизнь потеряла для него всякий смысл. Что может быть хуже смерти, хуже пыток раскаленным железом – только пытка расставанием с самым дорогим человеком на земле. Погруженный в себя, он не услышал, как один из стражников закричал:

– Это не наши воины!

– Да что же там происходит? – начальник рванулся вперед, посмотреть, что творится под городскими стенами, и вдруг в ужасе замахал руками: – Назад! Назад! Это же хетты.

То, что издали показалось праздником, на самом деле оказалось лагерем огромной армии Суппилулиумы

– Уходим! Скорее! – орал начальник стражников. – Пока нас не заметили.

Поздно! Вереница колесниц отделилась от лагеря и помчалась навстречу.