Лина Костенко

И самый, пожалуй, горький стих, одностишие: «Покотили Україну до прірви». И это в 1993 году, когда становление державы только начиналось. Но тогда уже было так тревожно за ее будущее из-за понимания неправильности делаемого текущего…

Но вот последние строки подборки. В них просто впиваешься глазами: что же скажет напоследок наш поэт, Прометей, пророк: «Моє життя — в скарбницю горя внесок. / Заплачено сповна — за все, за все, за все. / Душа — як храм з очима древніх фресок. / Все бачить. Все мовчить. Все далі понесе».

О чем это? О храме, о «дороге к храму»? Скорее — о внутреннем храме, который нужно нести сквозь все, чтобы ни творилось, с осознанием всего, что вокруг происходит. «Все бачить. Все мовчить. Все далі понесе». И молчание здесь — не просто молчание, а символ внутренней сосредоточенности, не суесловия, осмысления. И эти последние три слова… «Все далі понесе». Что это? Только ли констатация временности бытия, всего сущего, как надпись на кольце царя Соломона: «И это пройдет»? Нет, здесь у Костенко другой акцент: не время мимо нас проходит, а мы движемся. Идем дальше. Идем, неся свою боль и свое знание о происходящем. Но идем дальше.

(В целом по настроению, по боли, полемическому настрою эта подборка вызывает в памяти «Сідоглавому» Ивана Франко с его намеренно жесткими рассуждениями о Родине «Я ж гавкаю раз в раз, / Щоби вона не спала». Там та же примерно оппозиция сладкоголосых, сребролюбивых «патриотов» и поэта, говорящего жестокую правду: «Ти любиш Русь, за те / Тобі і честь, і шана, У мене ж тая Русь — / Кривава в серці рана. // Ти, брате, любиш Русь, / Як дім, воли, корови, — / Я ж не люблю її / З надмірної любови»[128].)

А спустя шесть лет, в 1999 году, Костенко выпускает исторический роман в стихах «Берестечко», психологически напряженный и насыщенный внутренний монолог Богдана Хмельницкого после его первого поражения от польского войска. Такой выбор узловой темы для поэтического размышления, высказывания Лины Костенко по итогу 90-х годов сам по себе красноречив. Но финал романа получается даже более резким, оптимистичным, встряхивающим — в сравнении с газетной подборкой 1993 года: «Не допускай такої мислі, / що Бог покаже нам неласку. / Життя людського строки стислі. / Немає часу на поразку»[129].

И точка! Да, это не винниченковская безнадежная констатация, мол, историю Украины нельзя читать без брома. Здесь — прямо противоположный посыл. Проиграл? Готовься к бою, в котором и мысли о поражении не допускай. Всего четыре строчки — но какая сильная и дерзкая попытка перекодирования исторического опыта нации.

В том же 1999 году Лина Васильевна прочла в Киево-Могилянской академии лекцию «Гуманітарна аура нації, або дефект головного дзеркала». И уж в ней Костенко впрямую высказалась о необходимости преодоления «бромового комплекса»: «Еще один лейтмотив — рефлексии касательно брома, без которого якобы нельзя читать нашу историю. Сказанные когда-то под горячую руку, эти слова Винниченко повторяются и тиражируются, и загоняют соотечественников в комплекс причастности к эксклюзивным ужасам нашей истории. А какую историю можно читать без брома?»[130]

В этой лекции четко, системно, по пунктам, без нытья Лина Костенко изложила истоки многих наших проблем в государствостроении:

«Эффективное не то, что отрицает чужое, а то, что утверждает свое.