Линкольн, Ленин, Франко: гражданские войны в зеркале истории

Противники Линкольна многократно ставили ему в вину, что он в течение войны шаг за шагом расширял объем своих полномочий. Так, он иногда повышал офицеров в чинах и званиях помимо комитетов конгресса (конституция ничего подобного не предусматривает). Он собственной волей назначал и смещал командующих армиями, главнокомандующих на театре военных действий, временно запрещал газеты (см. выше), создавая, казалось бы, опаснейшие прецеденты. Такие его деяния шли вразрез с американскими конституционными обычаями. Политические противники президента на Севере и тем более на Юге не без некоторых оснований прозвали Линкольна «королем». Однако президент – верховный главком по статусу и адвокат по образованию и основной профессии – никогда не игнорировал конституционно-правовой стороны дела. Бывавшие в Белом доме обнаруживали в президентском кабинете не книги о военном деле, а юридические трактаты[39]. Как и требовали буква и дух конституции, Линкольн на такие новации, как замораживание Закона о защите личности, введение смертной казни за измену или налога на покупку предметов роскоши, испрашивал в установленном порядке согласия каждой из палат конгресса и применял новые полномочия только после такого согласия. А палаты и особенно профильные комитеты конгресса не были приучены рассматривать президентские обращения в экстренном порядке. Они давали согласие только после дотошного обсуждения[40], то есть не автоматически и уж точно не на следующий день.

Линкольн и ключевые министры его администрации – Эдвин Стентон и Уильям Сьюард, проводя курс на пресечение мятежа, сумели не лишить власти ни палаты конгресса с их комитетами, которые по-прежнему интенсивно работали и от которых по-прежнему многое зависело, ни органы власти штатов с их комплексом прав, о которых американцы не забывают до сих пор. Только к исходу второго года военных действий президент и руководимое Стентоном Военное министерство отважились окончательно лишить губернаторов «исторически сложившегося» права самостоятельно раздавать офицерские чины и звания.

При взгляде на Конфедерацию мы обнаружим, что на протяжении всей войны правительство Дэвиса, возглавившее мятеж против законной власти, ревностно соблюдало по крайней мере другой компонент американской законности и демократии – «права штатов».

Все армии конфедератов, строившиеся по старинному принципу землячества, создавались на уровне штатов, содержались на средства из их казны и частные пожертвования и подчинялись в первую очередь властям штатов – их легислатурам и губернаторам. Многие из военных формирований Юга первоначально воевали только под знаменами родных штатов. Известный ныне во всем мире флаг Конфедерации с его диагональным крестом и одиннадцатью звездами был признан многими ее субъектами далеко не сразу. Командный состав южан выдвигали и утверждали легислатуры штатов и (или) губернаторы (что роднило Юг с Севером). Военное министерство Конфедерации в ее столице – Ричмонде имело не административно-распорядительные, а координационные функции.

При развитом регионализме (по-русски – местничестве) и острой нехватке ресурсов остается удивляться тому факту, что южане создали неплохие не только сухопутные, но и военно-морские силы. Малочисленные парусно-паровые корабли под флагом Конфедерации («Алабама», «Самтер», Флорида») помогали доставлять на Юг военную контрабанду британского происхождения и одно время не без успеха вели крейсерскую войну против морской торговли Севера. А наскоро оборудованный броненосец конфедератов «Мерримак» (он же «Виргиния») прославился тем, что смело вошел в реку Потомак, на которой стоит федеральная столица, пустил ко дну несколько военных и коммерческих судов северян и вызвал в Вашингтоне панику.

Губернаторы и легислатуры нескольких особенно строптивых южных штатов – Джорджии, Северной Каролины, Техаса – до конца войны разрабатывали и воплощали в жизнь полностью независимую от Конфедерации экономическую и даже военную политику, что никак не шло на пользу делу Юга в целом. Правительство Дэвиса увещевало непокорных, не пытаясь применить к ним санкций.

Аналитики часто усматривают в «конфедеративной демократии» главную предпосылку конечного поражения южан. Автор же данной книги полагает, что уважаемые лидерами Конфедерации широчайшие права штатов подпитывали местный патриотизм и тем самым укрепляли боевой дух и сплоченность конфедератов, особенно когда им приходилось вести затяжные оборонительные сражения против намного превосходящих сил федералистов при Чанселорвилле, Чикамоге, Спотсильвании и Ричмонде в 1864–1865 годах. Сильны они были и в наступлении, но только в пределах Конфедерации. Вторжение на территорию Федерации конфедераты предпринимали за всю войну только трижды, на узких участках фронта, и самое серьезное их наступление завершилось крупным поражением при Геттисберге. Конечный же проигрыш южан был предопределен материальным превосходством Севера и его репутацией легитимной государственной власти.