Лионель Линкольн, или Осада Бостона

— Я христіанинъ и джентльменъ, — продолжалъ старикъ. — Боже сохрани, чтобы я сталъ грязнить непорочное имя той, о которой я сейчасъ упомянулъ, то-есть, имя дочери этой преступной женщины. Она была такъ же невинна и такъ же чиста, какъ и то милое существо, которое въ эту минуту дрожитъ подл тебя, Ліонель. Задолго до того, какъ Присциллою Лечмеръ овладла внолн, ея честолюбивая мечта, сердце ея дочери было отдано молодому доблестному англичанину, за котораго она нсколько лть спустя и вышла замужъ.

Сеисль подняла голову, услышавъ этотъ отзывъ о своихъ родителяхъ. Съ ея сердца снята была тяжесть. Она стала спокойно слушать дальше.

— Такъ какь желанія моей несчастной тетки не сбылись, то я не вижу, какимъ образомъ могло все это отразиться на судьб моего отца, — замтилъ Ліонель.

— Сейчасъ ты увидшль. Въ томъ же дом жила другая особа, еще красиве, чмъ дочь Присциллы, такая же, повидимому, чистая, какъ и та. Она приходилась родственницей, крестницей и воспитанницей этой негодной женщины. Твой отецъ влюбился въ нее и женился на ней еще до полученія родового наслдства. Векор родился ты — къ общей радости родителей. Потомъ твой отецъ ухалъ на родину предковъ утверждатъея въ правахъ наслдства, а свою Присциллу (ихъ было, стало быть, дв, и об спятъ теперь вчнымъ сномъ) вмст съ сыномъ оставилъ пока въ колоніи, разсчитывая вернуться и увезти ихъ потомъ въ Англію. Въ Англіи твой отецъ пробылъ два года, которые показались ему за два вка. Хлопоты съ наслдствомъ были долгіе и томительные. Но все кончилось благополучно. Онъ вернулся сюда. Увы! Онъ не нашелъ, своей жены, не нашелъ своей врной и любящей Присциллы.

— Я знаю, — сказалъ Ліонель, — она умерла.

— Мало того, что умерла, — прибавилъ какимъ-то замогильнымъ голосомъ старикъ, — она себя обезчестила.

— Эта ложь!

— Это правда! Святая правда!

— Это ложь! Черная, грязная, подлая ложь, какую только когда-либо выдумывали люди.

— А я теб, говорю, что это правда, молодой безумецъ! Она умерла, давъ жизнь плоду своего безчестія. Когда Присцилла Лечмеръ разсказала мн все это, я ей не поврилъ, потому что въ ея глазахъ свтилось нескрываемое торжество и злорадство. Но тутъ была еще другая женщина, которую нельзя было заподозрить въ пристрастіи, а между тмъ ей были извстны вс обстоятельства. Эта женщина поклялась на Евангеліи, что все это правда. Поклялась именемъ Того, Кто читаетъ во всхъ сердцахъ.

— A кто же соблазнитель? — воскликнулъ Ліонель, невольно отворачиваясь отъ Сесили. — Какъ его имя, чтобы я могъ ему отомстить?

— Ліонель, Ліонель, какъ вы можете этому врить? — воскликнула съ горькимъ плачемъ Сесиль.

— Да какъ же не врить! — сказалъ Ральфъ съ ужасной улыбкой. — Онъ долженъ всему врить, что я говорю. Я все знаю. Разв сцена у смертнаго одра Присциллы Лечмеръ не служитъ доказательствомъ, что мн извстно ршительно все? Отъ тяжкаго удара въ самое сердце твой отецъ потерялъ разсудокъ, и этимъ временнымъ умопомшательствомъ злые люди воспользовались для того, чтобы засадить его въ сумасшедшій домъ. Онъ тамъ пришелъ въ себя черезъ нсколько времени, но интриги и хлопоты Присциллы Лечмеръ сдлали то, что онъ остался на цлыхъ двадцать лтъ.

— Говорите мн все, — сказалъ Ліонель. — Не скрывайте отъ меня ни одной подробности, или ужъ все сказанное берите назадъ.

— Ты узнаешь все, Ліонель Линкольнъ, но только ты долженъ поклясться въ вчной ненависти къ той стран, гд законъ позволяетъ невиннаго, гонимаго человка сажать на цпь, какъ дикаго звря, и доводить его до такого состоянія, когда онъ готовъ проклинать своего Создателя и Творца…

— Клянусь! Десять тысячъ разъ клянусь! Я перейду на сторону мятежниковъ, я…

— Ліонель, Ліонель! Опомнитесь, что вы! — въ ужас вскричала Сесиль.

Въ тотъ моментъ въ селеніи раздались крики, и послышался тяжелый солдатскій шагъ. Ральфъ всталъ и подошелъ къ краю большой дороги. То же сдлали и Ліонель съ Сесилью.

— Его ищутъ, — сказалъ Ральфъ. — Они думаютъ, что онъ имъ врагъ, но онъ поклялся встать подъ ихъ знамена. Такого человка, какъ онъ, они примутъ съ радостью.

— Нтъ, нтъ! Бгите, Линкольнъ, убгайте! Преслдователи найдутъ меня здсь одну, но мой полъ и мое имя меня защитятъ.

Ліонель обнялъ стройную талію своей жены и сказалъ:

— Старикъ, когда я отведу ее въ безопасное мсто, вы должны будете представить мн доказательства на вс ваши слова.

Но Ральфъ уже ушелъ впередъ далеко по полю и длалъ своимъ спутникамъ издали знаки, чтобы они на нимъ шли. Вскор онъ скрылся у нихъ изъ вида.

Между тмъ шаги преслдователей становились все слышне. Вдали не умолкала пушечная пальба. Ліонель вывелъ усталую Сесиль на узкую проселочную дорогу и остановился, замтивъ, что она совершенно выбилась изъ силъ и не можетъ итти.

Вдругъ послышался стукъ колесъ, и показалась огромная телга, запряженная четырьмя быками, которыхъ погонялъ рожномъ старикъ-крестьянинъ. На телг былъ огромный возъ сна.

— Куда вы дете? — спросилъ его Ліонелъ, когда возъ поравнялся съ усталыми путниками.