Лионель Линкольн, или Осада Бостона

Можетъ быть, и къ лучшему было то, что мистриссъ Лечмеръ за все это время, когда расцвтало счастье Ліонеля и Сесили, ни разу не появлялась на сцен. Въ тотъ самый день, когда Ліонелю сдлали операцію, и выяснился благопріятный исходъ, мистриссъ Лечмеръ, на радостяхъ, такъ быстро побжала къ себ въ комнату, что на лстниц зацпилась за собственное платье, упала и сильно расшиблась. Такое паденіе было бы тяжело даже и для женщины гораздо ея моложе. У нея сдлалось опасное мстное воспаленіе, такъ что пришлось уложить ее въ постель, съ которой она до сихъ поръ еще не вставала.

Возвратившись изъ церкви, Сесиль и Агнеса прямо прошли на половину больной, Польвартъ ухалъ къ себ на квартиру, а Ліонель остался одинъ въ отдланной рзьбою гостиной. Нсколько минутъ онъ ходилъ по ней изъ угла въ уголъ, размышляя о сцен у входа въ церковь и безотчетно взглядывая порою на рзныя украшенія по дереву, среди которыхъ фигурировалъ на почетномъ мст его фамильный гербъ. Но вотъ послышались легкіе шаги, и въ комнату почти въ ту же минуту вошла миссъ Дайнворъ.

— Надюсь, что мистриссъ Лечмеръ теперь лучше? — спросилъ онъ, ведя ее подъ руку къ дивану и самъ садясь рядомъ съ ней.

— Ей настолько лучше, что она ршилась даже на свиданіе съ вами, — отвтила Сесиль. — Знаете, Ліонель, бабушка принимаетъ въ васъ необыкновенное сердечное участіе. Какъ ужъ она была больна, насилу выздоровла, а между тмъ каждый день, черезъ силу, справлялась о вашемъ здоровь. Когда являлся докторъ, она отказывалась говорить съ нимъ о собственной болзни, пока тотъ не разскажетъ ей подробно о ход вашей.

Сесиль, разсказывая это, даже заплакала, и ея личико потемнло.

— Мн кажется, я этимъ обязанъ вамъ. Соединяя свою судьбу съ вашей, я становлюсь, конечно, гораздо дороже для мистрисъ Лечмеръ. Вы, конечно, ей все сказали?

— Могло ли быть иначе? Но только я сказала въ самое послднее время, уже посл того, какъ явилась полная надежда на ваше выздоровленіе. То есть, я просто дала ей прочитать ваше письмо, а до тхъ поръ держала его въ секрет. Она… она одобряетъ его, Ліонель.

— Значитъ, я не получу отказа?

— О, Ліонель!.. Вдь она на васъ смотритъ, какъ на главу своей фамиліи, и даже пристрастна къ вамъ.

— И вы разршаете мн попросить ее, чтобы свадьба состоялась безотлагательно?

— Какъ, въ такое печальное, тяжелое время? Не успли колокола отзвонить на похоронахъ вашего товарища, и друга, какъ вы уже хотите, чтобы они звонили на вашей свадьб?

— Время тяжелое, вы правы, и потому нужно особенно торопиться. Гоу, несомннно, скоро приступитъ къ ршительнымъ дйствіямъ. Вамъ нужна будетъ опора и покровительство, а ваша бабушка уже такъ стара и такъ слаба. Я надюсь, Сесиль, что вы не откажетесь принять отъ меня теперь же эту опору и это покровительство. Позвольте мн переговорить съ вашей бабушкой.

Сесиль ничего не сказала. Она только молча, улыбаясь сквозь слезы, подала ему свою руку.

— Такъ пойдемте же сейчасъ къ мистриссь Лечмеръ! Вы сами сказали, что она меня ждетъ.

Сесиль позволила Ліонелю взять ее подъ руку, и онъ повелъ ее черезъ весь домъ въ комнату мистриссъ Лечмеръ. Къ этой комнат онъ подходилъ очень неохотно. Ему вспоминалась сцена въ жилищ старухя Нэбъ, приходили въ голову вс прежнія подозрнія… Но дло нужно было кончить ради любимаго, дорогого существа, и онъ отогналъ отъ себя прочь вс непріятныя мысли.

Слабый, болзненный видъ мистриссъ Лечмеръ сильно разжалобилъ Ліонеля, который кстати тутъ же припомнилъ, что она, въ сущности, черезъ него и больна. Поэтому онъ заговорилъ съ теткой не только сердечно, но и съ чувствомъ, очень похожимъ на благодарность. Мистриссъ Леямеръ была больна уже нсколько недль. Ея лицо, и безъ тoro поблекшее отъ старости, сильно измнилось отъ болзни, похудло и поблднло, но выраженіе было спокойное и довольное. Молодыхъ людей она встртила съ необыкновенно ласковой улыбкой, придавшей особенную выразительность ея блднымъ, исхудалымъ чертамъ.

— Со стороны больного верхъ любезности, когда онъ навщаетъ тхъ, кто здоровъ, кузенъ Ліонель, — сказала она, подавая ему высохшую руку. — Мое нездоровье совсмъ пустяки въ сравненіи съ вашими ужасными ранами, заставившими меня дрожать за вашу жизнь.

— Желаю, чтобы вы выздоровли такъ же основательно, какъ и я, — отвчалъ Ліонель, дружески пожимая ея руку. — Я никогда не забуду, что единственной причиной вашей болзни была тревога за меня.

— Не будемъ объ этомъ говорить. Вполн естественно тревожиться за тхъ, кого любишь. Я дожила до вашего выздоровіенія, доживу, Богъ дастъ, и до подавленія этого несчастнаго возстанія.

Она остановилась, поглядла съ улыбкой на молоденькую парочку, стоявшую у ея постели, и прибавила:

— Сесиль мн все разсказала, майоръ Линкольнъ.

— Нтъ, еще не все, дорогая мистриссъ Лечмеръ, — перебилъ Ліонель, — и я надюсь, что вы меня поддержите въ моихъ притязаніяхъ.