Лираэль

На долю секунды накатил болевой шок, а затем сознание словно треснуло по швам, и Сэм инстинктивно сделал то, чему его учили на случай покушения на его жизнь. Нарисовав в мыслях несколько знаков Хартии, он дал им разрастись в глотке – и проревел заклинание Смерти, поражающее всех, кто находится в комнате и ничем не защищен.

Знаки слетели с губ раскаленной добела искрой и с ужасающей силой обрушились на двух констеблей. А в следующую секунду все стихло: Кьюк и Теп повалились на пол, точно марионетки с оборванными ниточками.

Сэм с трудом поднялся на ноги; сквозь боль медленно пробивалось осознание содеянного. Он убил двух подданных своего отца… своих собственных подданных. Которые всего-навсего выполняли свою работу. Работу, взяться за которую он, Сэм, побоялся. Они защищали людей от некромантов и Свободной магии и всего такого…

Дальше он предпочел не думать. Боль усиливалась, и Сэм знал: надо выбираться. Парень в панике схватил переметные сумы, запихнул внутрь треклятые колокольцы, препоясался мечом и вышел из комнаты.

Сэм сам не помнил, как ему удалось спуститься по лестнице, но мгновение спустя он оказался в общем зале; люди, в ужасе уставившись на него, расступились по сторонам. Принц обвел зал диким, отчаянным взглядом и прохромал к выходу, оставляя на полу кровавые следы.

И вот он уже на конюшне, седлает Капустку, а та широко раздувает ноздри и закатывает глаза, испугавшись запаха человеческой крови. Сэм машинально успокоил ее, бессознательно совершая нужные движения руками.

Казалось, прошел год – или доля секунды, или нечто среднее между тем и этим, – прежде чем Сэм оказался в седле. Ударив Капустку каблуками, он послал лошадку рысью, а затем и легким галопом, все время чувствуя, как кровь струится по его ноге, точно теплая вода, заполняет сапог и вот уже перелилась через отвороты. Какая-то часть его сознания требовала остановиться и обработать рану, но часть более влиятельная заставляла ее умолкнуть и хотела только бежать, скорее бежать с места преступления.

Сэм инстинктивно взял курс на запад, так чтобы восходящее солнце оказалось у него за спиною. Первое время он двигался зигзагом, запутывая след, затем поскакал напрямую через поля, к темной громаде леса неподалеку. Главное – добраться до деревьев, а там он спрячется, укроется понадежнее и уж тогда займется раной.

Наконец Сэм достиг благословенной лесной тени. Он проехал дальше, сколько хватило сил, а потом просто соскользнул с седла. Колющая боль распространялась по ноге все выше. Зеленый лиственный мир тошнотворно кренился, раскачивался и вращался, отказываясь замереть неподвижно. Утренний свет потемнел от золотистого до белесо-серого, точно переваренное яйцо. Сосредоточиться на исцеляющем заклинании Сэму не удавалось. Знаки Хартии никак не давались ему и выскальзывали из памяти. И упрямо отказывались выстраиваться в нужной последовательности.

Сложно… как все сложно! Проще сдаться. Заснуть – и соскользнуть в Смерть.

Вот только Сэм уже знал, что такое Смерть, он уже изведал ее леденящий холод. Он уже падал в стылую реку. Будь он уверен, что поток подхватит его и стремительно умчит сквозь водопады Первых Врат и дальше, он, пожалуй, не сопротивлялся бы. Но парень знал: некромант, обжегший ему руки, все еще ждет его в Смерти, ждет преемника Абхорсена, слишком неумелого, чтобы даже свой собственный уход обезопасить как должно. Некромант поймает его, заберет его дух и привяжет к своей воле и воспользуется им против его же семьи и его же королевства…

В груди Сэма нарастал страх – еще более мучительный, чем боль. Юноша еще раз потянулся к исцеляющим знакам Хартии – и нащупал их. Золотистое тепло согрело изнутри его обмякшие руки, хлынуло в ногу и сквозь почерневшую промокшую штанину. Жар проникал все глубже, до самых костей, сращивал кожу и кровеносные сосуды, магия восстанавливала все то, что было повреждено и нарушено.

Но Сэм потерял слишком много крови, чтобы заговор исцелил его сразу и полностью. Принц попытался встать, но не смог. Голова его запрокинулась на подушку из палых листьев. Глаза закрывались сами собою. Лес снова завращался, все быстрее и быстрее – и тут пала тьма.

Глава двадцать девятая Обсерватория Клэйр

Шкодливая Псина просыпалась неохотно: еще несколько минут она с хрустом потягивалась, разминая затекшие лапы, позевывая и закатывая глаза. Наконец собака встряхнулась – и затрусила к двери. Но Лираэль осталась стоять на месте, решительно скрестив на груди руки.

– Псина! Нам надо поговорить!

Псина изобразила удивление и картинно прижала уши.

– А разве мы не торопимся домой? Время уже за полночь, знаешь ли. Собственно, третий час утра.

– Ох, нет! – всполошилась Лираэль, напрочь позабыв о важном разговоре. – Быть того не может! Бежим скорее!

– Но если ты все-таки хочешь что-то обсудить, – Псина уселась на задние лапы и с чрезвычайно внимательным видом наклонила голову, – так я всегда говорила: не откладывай на завтра то, что можно сделать сегодня.