Лираэль

Лираэль размышляла над этим вопросом, погружая голову в реку в попытке проснуться; и продолжала над ним раздумывать, завязывая головной платок и оправляя жилетку. Ей очень не хотелось расставаться с колокольцами и с «Книгой мертвых», но девушка все-таки вернула их на место, в Сэмовы переметные сумы, пока юноша завершал утреннее омовение ниже по течению, за чахлыми островными кустиками.

Сэм с Лираэль погрузили вещи в ладью, в разговор не вступая и ни словом не упомянув книгу, колокольцы или Сэмову ночную исповедь. Лираэль подняла парус, и «Искательница» вновь полетела вниз по реке. Тишину нарушало только хлопанье парусины, по мере того как девушка медленно подтягивала гика-шкот, да вода шумела под килем. Все явно сходились на том, что для бесед час слишком ранний. Особенно Моггет. Он даже не потрудился проснуться; Сэм отнес его в ладью на руках.

Островок давно остался позади, когда Лираэль принялась раздавать свои пироги с корицей, разламывая их на более мелкие кусочки. Псина одним махом заглотила свою долю, а вот Сэм подозрительно покосился на угощение.

– Рискнуть ли мне зубами или, может, высосать его до смерти? – неуклюже пошутил принц. С приходом утра он явно взбодрился. Все лучше, чем унылая жалость к самому себе, в полной мере продемонстрированная накануне ночью.

– Можешь мне отдать, – предложила Псина, не отрывая взгляда от руки с куском пирога.

– Не отдам, – усмехнулся Сэм, надкусывая пирог и пытаясь прожевать. И, поманив собаку недоеденной половиной, с набитым ртом предложил: – Давай меняться: получишь вот это, если позволишь мне поближе рассмотреть твой ошейник.

Не успел юноша договорить, как Псина, подпрыгнув, выхватила и проглотила пирог – и уткнулась подбородком Сэму в бедро, демонстрируя шею.

– А зачем тебе собачий ошейник? – удивилась Лираэль.

– На нем знаки Хартии, которых я прежде не видел, – объяснил Сэм и, присев, принялся его ощупывать. С виду вроде бы кожа, испещренная знаками Хартии. Но едва пальцы Сэма коснулись гладкой поверхности, он понял: никакая это не кожа. А сплошь знаки Хартии, целое море знаков, уходящее в никуда. Ему казалось, он может погрузить в ошейник всю руку или даже нырнуть туда с головой. И в этом бездонном омуте магии знакомых ему знаков – раз-два и обчелся.

Сэм неохотно убрал руку и тут же, неожиданно для себя самого, почесал Псину за ушами. На ощупь – самая обыкновенная собака, точно так же, как Моггет вроде бы вылитый кот. Но при этом оба – магические существа, и весьма могущественные. Вот только ошейник Моггета представлял собою сковывающее заклинание великой силы, а собачий – нечто совсем другое, едва ли не часть самой Хартии. По ощущениям он скорее походил на камень Хартии.

– Превосходно, – вздохнула Псина, наслаждаясь почесыванием. – А теперь еще спинку, будь так добр.

Сэм послушался; Псина блаженно потягивалась под его пальцами. Лираэль наблюдала за происходящим. Девушку вдруг осенило: а ведь никогда прежде она не видела, чтобы Псина общалась с кем-то посторонним. Стоило появиться чужому, и собака тут же исчезала.

– Некоторые знаки на твоем ошейнике кажутся мне знакомыми, – лениво протянул Сэм, почесывая собаку и любуясь бликами утреннего солнца на воде. День опять выдастся жарким, а шляпу он потерял. Наверное, свалилась, когда он кубарем катился вниз по ступенькам причала у мельницы.

Псина не ответила – лишь заерзала, поворачиваясь поудобнее и направляя Сэмову руку ниже по спине.

– Вот только, сколько ни думаю, взять не могу в толк, где же они мне встречались, – продолжал Сэм. Рука его замерла; принц попытался собраться с мыслями. Он понятия не имел, каково назначение этих знаков Хартии, но он точно их уже где-то видел. Нет, не в книге заклинаний и не на камне Хартии, но на каком-то предмете… каком-то твердом предмете. – Явно не на ошейнике Моггета: там знаки совсем другие.

– Ты слишком много думаешь, – беззлобно проворчала Псина. – Лучше чеши давай. Можешь еще и под подбородком пройтись.

– Уж больно ты, Псина, привередливая – для прислужницы-то Клэйры! – пожурил Сэм. И, оглянувшись на Лираэль, полюбопытствовал: – Она всегда такая?

– Прости? – откликнулась девушка. Она снова с головой ушла в мысли о «Книге мертвых». Лишь усилием воли она заставила себя обратить внимание на Сэма. Эх, вот в Большой библиотеке с ней никто не заговаривал, разве что по делу.

Сэм повторил вопрос. Лираэль покосилась на Псину.

– Нет, обычно она еще хуже. Вечно требует если не кормить, то чесать. Совершенно неисправима.

– Вот поэтому я не просто Псина, но Шкодливая Псина, – сказала собака, очень собою довольная. И замахала хвостом. – Но ты, принц Сэмет, можешь, так и быть, перестать меня чесать.

– Почему?

– Потому что я чую людей, – отозвалась Псина, неохотно поднимаясь на ноги. – За следующей излучиной.

Сэм с Лираэль принялись оглядываться, но не увидели ни следов человеческого жилища, ни других судов на реке. Ладья вошла в широкую излучину, по берегам вздымались утесы из розоватого камня, не давая рассмотреть, что там впереди.