Лирелии – цветы заката

– Какой же ты упертый! – воскликнула она, чем вызвала у меня совершенно искренний хохот.

Нам не пришлось долго прятаться за поваленным столом. Очень скоро сладкая перестрелка всем наскучила. Дольше всех не унимались ее первоначальные зачинщики, но, всеобщими усилиями, заклятых недругов удалось развести по разные стороны. К тому времени, когда корабль вернулся на причал, все на палубе выглядели так же презентабельно, как и в начале вечера, благодаря чистящим заклинаниям бытовой магии. Вот только изрядно запятнанную репутацию таверны «Павлин» невозможно было так же легко почистить, как испачканное платье или камзол. Правда, когда выяснилось, что ее таинственная хозяйка – бывшая балерина Арианна Лэнгфилд, причина высокого градуса скандальности заведения стала понятной.

Герда

Экипаж неторопливо следовал по ночным улицам Альтарры, пока мы разговаривали, сидя рядом в уютном полумраке. Рядом с Эриком время для меня переставало существовать. Его близость будоражила, разгоняя по венам тягучее томление. Пока он рассказывал о своем недавнем визите к брату, я вдруг поймала себя на мысли, что совершенно беззастенчиво разглядываю его, любуясь волевым профилем и обезоруживающей обаятельной улыбкой.

– Очень мужественно, – еле слышно заметила я.

– Что ты там сказала про мужественность? – переспросил он.

– Я про твою бороду подумала, – призналась ему. – Тебе очень идет. Подчеркивает мужественность.

– Спасибо, – улыбнулся Эрик. – Правда, должен заметить, что это всего лишь внешний атрибут, и ничего более. Но мне приятно, что он тебе по нраву. А вообще, мужчину именно Мужчиной с большой буквы делает вовсе не борода.

– А что же?

– Поступки, Герда. Можно говорить все что угодно и очень красиво, но грош цена тем словам, которые просто бросают на ветер. Уж лучше меньше болтать, но больше делать.

– Я с тобой согласна. Жаль только, что я поняла это совсем недавно.

– Главное, что все-таки поняла. Значит, у меня есть шансы. А вот раньше, когда я был еще человеком, на моей родине считалось, что взрослый мужчина должен обязательно носить бороду. Любую, какая ему нравится, но главное, чтобы она была. Помню, как у Вальгарда она долго не росла, и кто-то из прислуги притащил откуда-то рецепт чудо-мази из трав для роста волос.

Он хохотнул в кулак, вспоминая этот забавный эпизод из своей жизни.

– И как, помогло?

– Помогло. Или, может быть, просто время пришло, – он пожал плечами. – Только теперь Валик всегда ходит гладко выбритый. Потому что Астрид так больше нравится. Говорит, что с бородой он слишком колючий, когда ее целует.

– А что, борода и правда сильно колется при поцелуе? – полюбопытствовала я совершенно без всякой задней мысли.

– Хочешь это проверить, Герда? – спросил он вкрадчиво, придвинувшись ко мне вплотную, отчего я ощутила сладкую дрожь по всему телу.

Сейчас Эрик был так близко, что его горячее дыхание касалось моих губ. Он неспешно окинул меня пылающим взором, и не успела я опомниться и что-то ответить, как он завладел моими губами с обезоруживающей нежностью, которой я никак от него не ожидала. От аромата зимы, облаком окутавшего меня, закружилась голова и стали ватными ноги. А потом, совершенно неожиданно, он прервал наш поцелуй для того, чтобы усадить меня к себе на колени, и снова призывно потянулся ко мне.

– Что же ты делаешь со мной, Герда? – прошептал он у самых моих губ.

На этот раз он целовал меня жарко и властно, с нарастающей страстью, безжалостно сметая все мои страхи и стеснения. Его настойчивые губы не давали опомниться, руки сжимали меня в тесных объятиях, пока я наслаждалась самым откровенным, горячим и чувственным поцелуем в моей жизни. Эрик провел языком по моим губам, слизал мой судорожный вздох и проник в мой приоткрытый рот, коснулся моего языка, ласково погладил. И в моем теле вспыхнуло мучительное вожделение. Мир вокруг меня закружился, как картинки в калейдоскопе. Каждое прикосновение его губ отзывалось сладостной истомой в теле, и мне казалось, что еще минута, и я сдамся на его милость, позволю ему абсолютно все, что он пожелает. Сумасшествие? Абсолютное! Так доверять и отдаваться мужчине, которого едва знаешь, – истинное безрассудство, но я была спокойна, потому что интуитивно чувствовала – Эрик не перейдет границ дозволенного. Отпустив мои губы, он заглянул мне в глаза:

– Ну и как, я сильно колючий?

– Н-нет, – дрожащим голосом пролепетала я. – Совсем не колючий!

Его губы мягко коснулись моей шеи чуть выше ключицы. Дыхание защекотало кожу. Я судорожно вздохнула.

– Точно нет? – спросил он.

– Точно, – снова подтвердила я.

– Не колется?

– Нет.

Он снова привлек меня к себе, подарив еще один бесконечно долгий и томительно-сладкий поцелуй. Жаркое соприкосновение жаждущих губ и языков, его руки, гладящие мое тело. Голова окончательно пошла кругом.

– Совсем не колется?

Я молча помотала головой в ответ, только сейчас заметив, что экипаж остановился, а за окном знакомая калитка, освещенная светом фонаря.

– Ой, мы уже приехали, – произнесла я первое, что пришло мне на ум.