Лирелии – цветы заката

– Да, – кивнул Эрик, не скрывая довольной улыбки. – Честно говоря, я, как и ты, не заметил обратной дороги.

Он не выпускал меня из своих объятий, положив руку мне на бедро и слегка поглаживая. Я ощутила, как пылают огнем мои губы и лицо.

– Эрик, мне нужно идти, – пробормотала я, хотя в глубине души мне не хотелось покидать его теплые, манящие объятия.

– Конечно, я понимаю, – согласился он. – Но прежде чем я провожу тебя, позволь еще раз насладиться тобой… Подумай, что ты упускаешь, отказываясь от анитари…

Думать о чем-то оказалось сложно, когда его горячие губы накрыли мои, вновь и вновь погружая меня в сладкую негу. Из экипажа я вышла на ватных ногах. Голова шла кругом, в ней теснились совершенно бесстыдные мысли, и то и дело вспоминались жаркие объятия да затуманенный взор льдистых серо-голубых глаз.

– До встречи, Герда, – проворковал он, наклонившись ко мне, когда мы стояли около калитки.

– До встречи, Эрик, – ответила я и, оставив на его губах легкий поцелуй, юркнула за калитку.

В доме царила тишина, нарушаемая только треском дров в камине и негромкими голосами мамы и папы, сидящими напротив него. В воздухе витал пряный аромат глинтвейна и цитрусов. На кофейном столике в свете настольной лампы высились стопки альбомов со снимками.

– А мы тут с Йоанном ностальгируем по студенческим годам, – пояснила мама, увидев меня. – Как прошел ваш вечер с Эриком? О, у тебя новая брошь! – воскликнула она. – Это его подарок?

– Да, это брошь Эрика. Вечер прошел замечательно, – кратко ответила я, стараясь побыстрее юркнуть в свою комнату. – Утром расскажу, какой незабываемой оказалась морская прогулка. На корабле были Джеран с Эвердом, сами понимаете. А сейчас прошу меня извинить, но я устала и хочу спать.

– И ты даже не угостишься моим фирменным глинтвейном? – удивился папа.

– Прости, папулечка, но я очень хочу спать.

На самом деле, мне кружило голову кое-что покрепче глинтвейна. Вожделением это называется.

– О-о-о, сразу видно – свиданка удалась, – заявила Бастет, критически меня осматривая, едва я переступила порог своей комнаты.

В отражении зеркала на меня смотрела девушка с припухшими покрасневшими губами, лихорадочным блеском в глазах и ярким румянцем, как после пробежки.

– Как думаешь, мама с папой тоже заметили мой неадекватный видок? – спросила я у нее.

– Представь себе, твоим родителям когда-то тоже было двадцать лет, – промолвила Бастет. – Все они прекрасно понимают. Потому что сами когда-то возвращались домой точно с таким же неадекватным видком.

– Эрик предложил мне обмен анитари…

– О Боги! – громко воскликнула Бастет и, вскочив с кровати, тут же оказалась около меня. – Ты согласилась? Покажи браслет!

– Я не согласилась. То есть я и не согласилась, и не отказалась. Сказала ему, что подумаю.

Повисло молчание, пока Бастет смотрела на меня, как на умалишенную.

– Девочка моя, ты это серьезно? – уточнила она у меня таким тоном, словно я действительно сбрендила.

– Да, – кивнула я.

– Он нравится тебе, но не настолько, чтобы принимать от него анитари?

– Дело не в этом.

– Тогда в чем? – удивилась Бася. – Какого ты демона хорошему мужчине мозги полощешь? Герда, лучше б ты с теми предыдущими идиотами так тормозила! Мне, к слову, ни один из твоих бывших не нравился, и ты это знаешь.

– А Эрик, значит, нравится?

– Да, нравится! – воскликнула Бастет. – Разве ты не видишь, что он совсем другой? Он ведет себя совсем по-иному.

– Да вижу я! Эрик – благородный, интеллигентный, внимательный, чуткий и верный своим словам. И в глубине души я бы, наверное, хотела принять его предложение об обмене анитари. Но всему виной упрямый страх, что меня снова бросят. Я, пожалуй, еще за ним понаблюдаю и тогда уже приму его предложение.

– Все ясно, – обреченно вздохнула Бастет. – Все как всегда. Раз обожглась, два обожглась, а когда встретила того, кому можно довериться, превратилась в параноика и ждешь подвоха. Печально, что я могу еще сказать? Обожглась на молоке, теперь на воду дуешь.

– Ну не печалься, Бася, – попыталась я успокоить свою питомицу. – Я же сказала, что не отказываюсь от его предложения. В конце концов, мы только месяц знакомы и никуда не опаздываем.

Внезапно меня осенила мысль, которая уже не раз меня посещала, но я словно никак не могла поймать ее за хвост, а сейчас вдруг осознала, о чем думала все это время. Я тут же поспешила поделиться со своей кошкой:

– Ты знаешь, я уже который раз, наблюдая за Эриком, ловлю себя на том, что некоторые его манеры или жесты мне как будто давно знакомы. Словно я знаю, что он сейчас сделает. Например, когда он думает о чем-то забавном или приятном, то, прежде чем сказать это вслух, он улыбнется своим мыслям. Или помнишь недавний случай, когда папа просил его определить происхождение и ценность того старого кольца из золота с рубином? У меня в тот момент возникла мысль, не видение, а именно мысль, что сейчас, прежде чем взять кольцо, Эрик сожмет и разожмет пальцы. И ведь он так и поступил!