Лишь стоит мне на единый мигГлаза заслонить рукой —Я вижу егоИ слышу егоНемой ледяной покой.Я вижу:У синих кругов водыПетляет медвежий след.Я слышу,Как звонко гуляют льды,И льдам этим краю нет.Они то лихо встают на дыбы,То рушатсяВниз башкой.И волны о них разбивают лбыИ воют наперебой.Еще я вижу,Как в тишинеБезмолвным путем идет,С белым облаком наравне,Серебряный самолет.Вот он летит,А кругом бело,Вот он повел хвостом,Вот он, как ястреб,Припал на крылоИ снизился надо льдом.Еще минута…И как во сне(Да здравствует грозный риск!)Птица несется по белизнеВ вихре колючих брызг.Это и естьТот счастливый час,Тот незабвенный миг,КоторыйТрудно воспеть сейчас, —Так скуп у меня язык.… Еще полярный день не угас,А ветер уже шумит.Я вижу: ступаетНа снежный настОтто Юльевич Шмидт.Глаза его —Не его глаза,В них утренний блеск страны.И если от радостиВ них слеза, —Мы все в ней отражены.Мы вместеРулили на дальний старт.На край вековечных льдов.Мы — это людиСадов и нарт,Станов и городов.Наш самолет от крыла до винта.Наша любовь видна,Наш Водопьянов,Наша мечтаВ дело воплощена.Полюс за нами.Он хмур и сед,Зол и неукротим,Но он подобреет за пару летТак, как мы захотим.
Ксении
Все беспокойней твой спокойный взор.Все глубже он. И нет во взоре дна.А сколько луж! А сколько глупых ссорЗаводят воробьи у нашего окна.Сорвем замазку с этих зимних рам —Ты понимаешь: я же не один,Желающий подслушать по утрамСтраданья разрывающихся льдин.Еще недолго. И в притихший садВорвутся ливни ветровых речей.И ты увидишь, как начнут свисатьВерха ветвей под тяжестью грачей.Тогда ты волосы, как в праздник, убери,Надень пальто, борта наотворот,И если спросит кто: «Зачем?» — не говори.Зажмурь глаза и выйди из ворот.И ты услышишь, как гремит вода,Как запевают в небе провода,Как, исхудав от медленного сна,Ручьями вниз проносится весна.Тогда ты глянь налево, на восток,Где нити солнца тянутся к Кремлю.Как неизбывен светлый их поток —Так неизбывно я тебя люблю.А если где-нибудь у сердца зазнобитЯнварский холод маленьких обид —Ты на ручьи летящие взгляниИ никогда меня за холод не вини.