За садовой глухой оградойты запряталсясерый чиж…Ты хоть песней меня порадуй.Почему, дорогой молчишь?Вот пришел я с тобой проститься,и приветливыйи земной,в легком платье своем из ситцакак живая передо мной.Неужели же все насмарку?..Даже в памяти не сбережем…Эту девушкуи товаркуназывали всегда чижом.За веселье, что удалось ей…Ради молодости земликос ее золотые колосьямы от старости берегли.Чтобы вроде льняной куделираньше времени не седели,вместе с лентою заплелись,небывалые, не секлись.Помню волос этот покорный,мановенье твоей руки,как смородины дикой, чернойнаедались мы у реки.Только радостная, тускнея,в замиранье,в морозы,в снегнаша осень ушла, а с неюты куда-то ушла навек.Где ты —в Киеве?Иль в Ростове?Ходишь плача или любя?Платье ситцевое, простоеизносилось ли у тебя?Слезы темныев горле комом,вижу горести злой оскал…Я по нашим местам знакомым,как иголку, тебя искал.От усталости вяли ноги,безразличны кусты, цветы…Может быть,по другой дорогепроходила случайно ты?Сколько песен от сердца отнял,как тебя на свиданье звал!Только всю про тебя сегодняподноготную разузнал.Мне тяжелые, злые былирассказали в этом саду,как учительницу убилив девятьсот тридцатом году.Мы нашли их,убийц знаменитых,то — смутители бедных умови владельцы железом крытых,пятистенныхи в землю врытых,и обшитых тесом домов.Кто до хрипи кричал на сходах:— Это только наше, ничье…Их теперь называют вот как,злобно,с яростью…— Кулачье…И теперь я наверно знаю —Ты лежала в гробу, бела, —комсомольская,волостнаявся ячейка за гробом шла.Путь до кладбища был недолог,но зато до безумья лют —из берданоки из двустволокотдавали тебе салют.Я стою на твоей могиле,Вспоминаю, во тьме дрожа,как чижей мы с тобой любили,как любили тебя, чижа.Беспримерного счастья радивсех девчат твоего села,наших девушек в Ленинграде,гибель тяжкую приняла.Молодая,простая,знаешь?Я скажу тебе, не тая,что улыбка у них такая ж,как когда-то была твоя.
«Как же так?..»
Как же так?Не любя, не страдая,даже слово привета тая,ты уходишь, моя молодая,золотая когда-то моя…Ну, качну головою устало,о лице позабуду твоем —только песни веселой не стало,что запели, пропели вдвоем.