Лирика и сатира

Рейнвейн размягчает душу мою,
Сердечный разлад усмиряя,
И будит потребность в братской любви.
В утехах любовного рая.

И гонит меня из комнат блуждать

По улицам опустелым.
И душу тянет к иной душе
И к платьям таинственно белым.

. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .

Едва на Дрейбан[101]

я свернул,Взошла луна горделиво,
И я величавую деву узрел,
Высокогрудое диво.

Лицом кругла, и кровь с молоком,

Глаза — сапфиры из басен!
Как розы щеки, как вишня рот,
А нос подозрительно красен.

На голове полотняный колпак, —

Узорчатой вязью украшен.
Он возвышался подобно стене,
Увенчанной тысячью башен.

Льняная туника вплоть до икр,

А икры — горные склоны;
Ноги, несущие мощный круп, —
Дорийские колонны[102].

В манерах крайняя простота,

Изящество светской свободы.
Сверхчеловеческий зад обличал
Созданье высшей породы.

Она подошла и сказала мне:

«Привет на Эльбе поэту!
Ты все такой же, хоть много лет
Блуждал по белому свету.

Ты ищешь прекрасные души здесь,

Мечтателей, что с тобою
Любили по этим чудесным местам
Бродить полночной порою?

Их гидра стоглавая[103]

, жизнь, унесла,Сгубила веселое племя.
Тебе не найти ни старых подруг,
Ни доброе старое время.

Тебе не найти ароматных цветов,

Что сердце обожествляло,
Они цвели, но увяли они,
И буря их листья умчала.

Увяли, осыпались, отцвели,

Судьба растоптала их властно.
Мой друг, таков удел на земле
Всего, что светло и прекрасно».

«Но кто ты? — вскричал я, — не прошлого ль тень

Одетая плотью живою?
Откуда ты, странный дивный колосс?[104]
Позволь пойти с тобою!»

И женщина молвила, тихо смеясь:

«Поверь, ты сгущаешь краски.
Я девушка с нравственной, тонкой душой,
Совсем иной закваски.

Я не лоретка[105]

парижская, нет!К тебе лишь сошла я открыто.
Богиня Гаммония[106] пред тобой —
Гамбурга меч и защита!

Но ты испуган, ты поражен,

Воитель в лике поэта.
Идем же, иль ты боишься меня?
Уж близок час рассвета».

И я ответил, громко смеясь:

«Ты шутить, моя красотка!
Ступай вперед, а я за тобой, —
Хотя бы чорту в глотку!»

Глава 24