Лис

Собравшись с мыслями, я поставил себя в ряды атакующих и максимально вжился в эту роль. Нас ждала нелёгкая битва. Стену так просто не перепрыгнуть. Многие сложат головы ещё на подходе. Люди возбуждены и встревожены. Все хотят пережить этот день. Я в который раз проверил обмундирование. Шлем не должен болтаться, иначе в самый не подходящий момент может сползти и перекрыть обзор. Руки и ноги свободно двигаются, меч легко выходит из ножен. Справа и слева верные товарищи, с ними и помирать не так страшно.

Постепенно я настолько вошёл в образ, что уже не мог точно сказать, где свои, а где чужие. Эта потребность поделить всех и вся пропала. Я видел сотни, тысячи людей, готовых убить друг друга, даже не задумываясь, зачем они это делают. Быть может, стало не хватать земли, или же банально пограбить решили? А вы, господа, просто под руку попались, ну не своих же нам убивать?

– Чтоб я лопнул, – воскликнул один из бойцов, возвращая меня в реальность. – Это правда. Сукины дети выползают из своих нор. Да их там несколько сотен. Всё братцы, пиши пропало.

Я не мог понять, о чём он говорит, пока не посмотрел в сторону леса. Оттуда неспешно двигалась небольшая группа людей, может чуть больше трех сотен, или это снова говорил страх? По сравнению с армией, выстроившейся для штурма, это была капля в море. Однако, люди вокруг так не считали. Я видел, как возбуждение передалось по рядам, словно чума. Они шептались, озирались по сторонам, нервно сжимали луки. С таким настроем нельзя идти в бой. Верная смерть.

Спас положение Лягушонок. Я пропустил момент, когда он оказался рядом со мной, и успел лишь кивнуть, когда он вдруг громко произнёс:

– Славная будет битва, братцы. Жду не дождусь момента, когда увижу их улепётывающие задницы. И чего они так тянут? Так ведь и обед можно прозевать! Ну не капли совести.

Как у него получилось сказать всё так честно, так искренне, так буднично и с иронией? Вот прямо представил себе пятнадцать тысяч солдат, приносящих извинения за обед, пропущенный по их вине. Картинка получилась настолько живой и несуразной, что смешок вырвался сам по себе. Как ещё несколько минут назад по рядам защитников распространялась паника, так теперь с той же скоростью пронёсся смех. Я попробовал представить нас со стороны, и это вызвало новый приступ хохота. На месте атакующих, я бы начал переживать. Одно дело воевать с солдатами, и совсем другое – с самыми настоящими психами!

Смеялись мы долго. Кто-то всё время подливал масла в огонь, выкрикивая что-то про обед и неслыханную наглость. Но смех смехом, а все собрались здесь вовсе не для веселья.

– А ну, собрались, – рявкнул невесть откуда появившийся Вильям, – Луки в первую шеренгу. Без моей команды не стрелять. Это всем ясно?

– Так точно!

Хором отозвались солдаты, разом сосредоточившись и приготовившись к бою. Вильям переговорил с кем-то из бойцов, хлопнул его по плечу и убежал вниз.

– Куда это он?

Шепотом спросил я у Лягушонка. Он проследил за моим взглядом и покачал головой.

– Ты вообще откуда? Хотя, не важно, – махнул он рукой. – Всё равно правды я не дождусь. Верно? Но это дело твоё. Что же до Вильяма… Есть такой обычай. Перед битвой предводители обеих армий встречаются в поле и обсуждают условия капитуляции. Всегда остается надежда договориться и избежать сражения. С собой можно взять оруженосца. А Вильям, если ты не знал, с недавних пор возглавляет личную охрану Леорика.

Не успел он договорить, как снизу прогудел горн, и ворота стали медленно раскрываться. Тем временем, от рядов противника отлепились две точки и направились в нашу сторону. Я поймал себя на мысли, что при взгляде в их сторону, возникает стойкое желание отвернутся. Оно исходило откуда-то изнутри, вызывая нечто вроде отвращения.

В этот момент ворота открылись достаточно, чтобы два всадника могли проехать плечом к плечу, не более, и я увидел короля в сопровождении Вильяма, неспешно покидающих город.

Король соответствовал своему статусу – был одет подобающе. Доспехи сияли на солнце, не иначе как покрытые серебром и начищенные до блеска. На зелёном плаще, что скрывал под собой круп коня, золотыми нитями вышили изображение какого-то волка-медведя, стоящего на задних лапах и оскалившего пасть. Мастеру удалось в точности передать детали, и зверь вызывал смешанные чувства страха и гордости одновременно. Вместо шлема на голове корона, не лишённая изящества и драгоценных камней.

Вильям на его фоне казался блёклым и унылым. Его можно было бы принять за шута, если бы не выбоины на доспехах. Тот, кто бы осмелился назвать его так, на этом свете надолго не задержался бы.

Они двигались неспешно, гордо выпрямив спину.

Я снова решил посмотреть на предводителя атакующей армии, но взгляд всё время соскальзывал в сторону и никак не желал зацепиться за их фигуры.

«Какого дья….»

Додумать я не успел, мысль о сами понимаете ком, заставила взглянуть на ситуацию иначе. Сжав рукоять меча, я снова посмотрел в их сторону. На этот раз всё получилось, вот только меч нагрелся и стал испускать слабое свечение. Это не ускользнуло от Лягушонка.