Лис

– Я тебе поражаюсь. Знаешь ведь, что меня невозможно обмануть? Даже не думай открыть свой поганый рот. Лучше займись делом.

Голоса были какие-то странные, отдаленные. Как будто мне в уши запихали ваты и говорили шепотом. Но один голос я всё же узнал. Дитрих. Точнее, отец Дитрих, но в тот момент я окрестил его множеством совсем уж неприличных слов. Некоторые я даже выдумал, но от этого звучали они не менее вульгарно. Расплата не заставила себя ждать. Отвлекшись на голоса, я на время вновь стал прежним, живым человеком, но мысли о Дитрихе и о том, что я сделаю с ним, когда выберусь, снова замкнули круг адской машины. Мир снова превратился в нескончаемый поток боли и мыслей о смерти.

Сколько времени я так страдал? Секунда, проведенная в аду собственной боли, приравнивалась если не к вечности, то уж никак не меньше, чем к нескольким сотням лет. Хотя на деле это лишь ощущение. Время перестало существовать вместе с остальным материальным миром. Иногда я на мгновения вырывался из оков собственной беспомощности и в эти мгновения слышал веселый свит. Скорее всего, это и был мой мучитель. Я поклялся самому себе, что буду насвистывать этот же мотивчик, наматывая его внутренности на вертел. Или лучше… Круг замыкается.

– Думаю, настало время поговорить по душам.

Ворвался в сознание знакомый и уже ставший ненавистным голос Дитриха. Я вновь ощутил себя живым. Ушла боль, всё это время сковывающая голову, исчезла беспомощность. Правда, тут же выяснилось, что насчет второго я погорячился. Открыв глаза и осмотрев место, где очутился, я обнаружил себя в небольшой комнате, прикованным к холодной и шершавой стене. Каменные стены, от сырости давно покрывшиеся плесенью. Пол, присыпанный опилками, с темными пятнами проступившей крови. Окна отсутствовали, и свет давала единственная свеча, стоящая на столе напротив. Там же обнаружился Дитрих, сидящий на стуле. Положив локти на стол, сцепив пальцы в замок, он с интересом осматривал меня.

Я попытался схватить эту сволочь за горло и только тут понял, в каком бедственном положении оказался. Руки широко разведены в стороны и продеты в металлические кольца, сжимающие запястья. Шея тоже оказалась опоясана, хорошо хоть гадский ошейник был сделан из грубой кожи или чего-то очень схожего, иначе каждое движение грозило бы нешуточной травмой. И это был довольно продуманный ход, дававший мне возможность слегка поворачивать голову в стороны и в то же время не позволяющий нанести вред самому себе. А такая мысль, уверен, посещала многих, кто находился в этой комнате до меня. Ног я видеть не мог, но давление, ощущавшееся чуть выше стоп, ясней любых слов говорило о кандалах.

– "Значит, решил, что спеленаешь меня как младенца, и я буду так же беспомощен? А вот хренушки!"

Не особо задумываясь над тем, что и как делать, я просто решил выплеснуть на Дитриха ту силу, что обрел в пещере при помощи хрустального шара. Задействовав весь свой гнев, вызванный таким обращением, оскалившись как голодный хищник, почуявший добычу, я представил, как этот мерзавец бегает по комнате на манер живого факела и вопит. Вопит так, как может только заживо сгорающий человек. Картинка оказалась на удивление точной, и мои новые способности пробудились. Поначалу это было тепло, разгорающееся где-то в районе груди, но спустя несколько мгновений там клокотал водопад Силы. Именно её я выплеснул в мир, чётко обозначив цель. Дитрих. Подлый и ненавистный Дитрих.

Результат превзошёл все мои ожидания. В помещении раздался крик, и я с ужасом понял, что кричу я сам. С меня словно кожу живьем содрали, а открывшиеся внутренние ткани щедро окропили кипящим маслом. На короткий миг я, кажется, даже отключился, а когда вновь пришел в себя – наткнулся на осуждающий взгляд Дитриха.

– Право, это даже оскорбительно. Неужели ты решил, будто я притащил бы тебя сюда, заранее не озаботившись своей безопасностью? Видишь ли, в чём дело, – деловым тоном поведал мне Дитрих. – Ещё в те далекие времена, когда по нашей прекрасной земле толпами шастали подобные тебе, Орденом было изобретено одно полезное устройство. И только что, на собственном примере, ты мог убедиться, что оно не позволит тебе использовать Силы, не доступные простому человеку.

Последнюю фразу он произнес, остановившись напротив, и с ожиданием всматриваясь в моё лицо. Тон, которым он выделил это нехитрое словосочетание, не оставлял никаких сомнений. Дитрих для себя уже всё решил. В его глазах я был ничем не лучше той твари, что пыталась уничтожить его родной Лидендэйл. И, видимо, ему было совершенно плевать, что я сыграл далеко не последнюю роль в её уничтожении.

Наконец, так и не дождавшись от меня какой-либо реакции, и сочувственно вздохнув, Дитрих вновь заговорил, обращаясь к кому-то, находящемуся слева от меня и всё это время остававшемуся вне поля зрения.

– Что ж, видимо, придётся познакомить нашего гостя с ещё одной особенностью работы нашего устройства.