Лис Севера. Большая стратегия Владимира Путина

Как раз в это время Струве писал книгу размышлений о государстве и революции, и одна из глав была им названа «Великая Россия». Эту главу Струве писал, судя по всему, осенью того же 1907 года, то есть тоже сто лет назад, и опубликовал уже в первой книжке журнала «Русская мысль» в январе 1908-го. Так что мы с полным правом можем говорить о юбилее в этом году концепта «Великая Россия» Столыпина — Струве.

Здесь не место излагать концепцию Столыпина — Струве и тем более доказывать ее актуальность для дня сегодняшнего. Впрочем, можно продемонстрировать несколько образцов мысли нашего выдающегося политического мыслителя:

«Для государства верховный закон его бытия гласит: всякое здоровое и сильное, то есть не только юридически “самодержавное” или “суверенное”, но и фактически самим собой держащееся государство желает быть могущественным. А быть могущественным — значит обладать непременно “внешней” мощью. Ибо из стремления государств к могуществу неизбежно вытекает то, что всякое слабое государство, если оно не ограждено противоборством интересов государств сильных, является в возможности (потенциально) и в действительности (de facto) добычей для государства сильного».

Не кажется ли вам, что эта тирада Струве коррелирует с рассуждениями В. Ю. Суркова и вслед за ним ряда отечественных политологов-государственников о «суверенной демократии»?

«Русское общество вступает теперь в период, когда общественная мысль обязана вновь усиленно производить внутреннюю работу самоуглубления и самопроверки. Нет ничего более ошибочного, чем думать, что наши надежды и упования разбиты какой-то внешней силой. Между тем в некоторых кругах склонны именно так понимать все то, что произошло, и — в качестве лекарства против зла — выдвигать т. н. “объединение всех оппозиционных сил”. Такое поверхностное понимание и такая упрощенная рецептура свидетельствуют о том, что уроки истории скользнули по поверхности и не встревожили его глубин».

Не напоминают ли нынешние попытки «Другой России» объединить на отрицательных — по большому счету противогосударственных — началах все, что можно объединить и вывести на улицу?

Для контраста стоит добавить, что Струве — последовательный, просвещенный националист, стоящий на позициях либерального консерватизма, — постоянно озабочен критикой «вправо», чтобы дистанцироваться от ультранационалистов, то есть от тех, кто ради сохранения нации (а точнее того, что они за таковую принимают) готов похоронить государство: «Возможна и необходима критика официального национализма (в нынешнем варианте — ультранационализма, воспринимающего как программу действий лозунг «Россия для русских». — А. К.) с точки зрения им же самим выдвигаемой националистической задачи». Это вообще было принципиальным положением для Струве и других «веховцев». Они считали, что ошибка либералов состояла в том, что они не защищались «слева» и считали левых радикалов скорее неразумными союзниками, чем опасными оппонентами, а ошибка консерваторов заключалась, соответственно, в том, что они не видели опасности «справа», со стороны махровых радикальных реакционеров и ультранационалистов.