Лишь в небе с драконом нежнейший вальс (СИ)

Акира быстро уснула, склонив голову направо, а Каяо боролась со сном, с силой распахивая светло-карие глаза. Я подумала, что моя роль во всём этом представлении сыграна до конца, поэтому поднялась на ноги с одним-единственным желанием: скорее вновь оказаться рядом с Хаку и быть рядом, когда он откроет глаза. Но, обернувшись к озеру, я увидела только бирюзовую гладь и пустой песчаный берег.

Взрыв.

Я перешагнула через сопящую Акиру и схватила Бо за пояс кэйкоги, оставляя на нём пятна крови:

— ГДЕ ОН? — взревела я, — ГДЕ ХАКУ?

— Что? — Бо испуганно посмотрел вперёд и буквально спал с лица, — я… я не знаю.

Кажется, он впервые за долгое время вспомнил, что он ребёнок, на которого могут накричать старшие. Возможно, он просто впервые узнал об этом. Добро пожаловать в мой мир, маменькин ками.

— КАК ТЫ МОГ ДОПУСТИТЬ, ЧТОБЫ ОН ИСЧЕЗ У ТЕБЯ ИЗ-ПОД НОСА?!

— Сэмпай… — раздался тихий голос откуда-то снизу. Я резко обернулась. На меня смотрели сонные карие глаза Каяо, — мальчика унесла волна.

— Что?! — в один голос воскликнули мы с Бо.

— Она пришла… и ушла вместе с ним, — Каяо закрыла глаза и наконец сдалась колдовскому сну, который на неё наслала кровь Рюити.

Я быстро сбросила рюкзак и куртку и побежала к озеру. Бо что-то кричал мне вслед, но я не слышала ни слова. Я ни за что не хотела снова потерять его. Лучше я потеряюсь сама. Подбежав вплотную к озеру, я не увидела его дна и, недолго думая, сделала глубокий вдох и сиганула вперёд, будто сдавала зачёт по прыжкам в длину.

Вода была ледяной. После погружения, которое длилось несколько секунд, я еле разлепила глаза и тут же увидела Хаку. В человеческом обличии, по-прежнему без сознания. Его конечности безвольно мотались, а сам он висел в воде, словно его кто-то поддерживал. И я быстро разглядела того, кто не давал Хаку упасть на дно озера, казавшегося бесконечным. Я различила полупрозрачное длинное тело, мощные лапы, а затем и морщинистое тёмное лицо старца с густыми светлыми бровями.

Хозяин Рек пришёл забрать Хаку. Я пыталась закричать, но изо рта вырвались только пузыри воздуха, которого мне начинало катастрофически не хватать.

«Пожалуйста, позвольте ему прожить жизнь в мире людей. Он хочет этого, я знаю, не забирайте его, не забирайте его!» — подумала я, пытаясь концентрироваться на каждом слове.

Хозяин Рек не пошевелился, но я узнала скрипучий голос, который до этого слышала лишь раз:

— Ты уверена?

— ДА! — всё же выкрикнула я, теряя драгоценный воздух и начиная захлёбываться. И я увидела, что Хаку начал медленно подниматься вверх. Я смотрела на это, не в силах оторваться, и одновременно понимала, что моё желание сбывается. Я была бы счастлива, если бы в моих лёгких было чуть больше кислорода.

— А ты? — внезапно спросил меня Хозяин Рек.

«А я так устала, — подумала я, — дедушка, я так устала…»

«Просто помните, что вы не одна. Не забывайте об этом ни на минуту и знайте, что и дома, и здесь вас всегда ждут», — неожиданно зазвучал в моих ушах чей-то очень знакомый голос.

Я силилась вспомнить, кто говорил мне эти слова, но не могла. Голова отказывалась слушаться. Но внезапно пришедшие слова напомнили мне обо всём важном в моей жизни, а его было так много, по-настоящему много.

«Спаси меня ради них», — подумала я, сдаваясь и теряя сознание.

Комментарий к Глава двадцатая. Камикакуси

**Ёми – подземное царство, страна мёртвых в синтоизме.

***Эта часть главы является бесспорным оммажем моему любимому аниме Такахиро Омори «В лес, где мерцают светлячки».

Спасибо за прочтение!:з Буду рада вашим комментариям и мнениям! Мы быстро-быстро движемся к финалу, который настигнет нас (если ничего не случится) через две недели.

========== Глава двадцать первая. Слёзы богов ==========

Я ещё не до конца проснулась, но уже слышала голоса родителей. Когда я всё же открыла глаза и увидела вокруг себя ту же палату больницы, в которой уже однажды просыпалась, на меня набросились с объятиями, поцелуями, криками и слезами. Я лепетала что-то бессвязное, не понимая, кого я обнимаю в данный момент: маму или Тамако, а в совершенно пустой голове маятником билась одна мысль: всё закончилось. Всё закончилось. Я дома. Чёрт, как я была рада видеть белые больничные стены, а о том, что я чувствовала, глядя на семью, и говорить нечего. Слёз после пережитого уже не было, но я знала, что они ненадолго оставили в покое мои глаза.