Лишь в небе с драконом нежнейший вальс (СИ)

Я невольно улыбнулась.

— А как остальные? Бо? Дзэниба? И ты… ты сам как?

— Я в порядке, можешь не переживать на этот счёт. Дзэниба потратила очень много сил на оборону мира людей от меня, поэтому Бо пока забрал её в купальни Абурая. Там она быстро придёт в норму и сможет встретить меня чем-нибудь вкусным через четыре дня… забавно, что Дзэниба не отказалась от меня как от горе-внука.

Я слушала вполуха и вдруг внезапно для самой себя сказала, поднимая голову, чтобы посмотреть в глаза Хаку:

— Я сделала выбор за тебя… Там, под водой я попросила Хозяина Рек дать тебе прожить жизнь в мире людей… я поступила, как эгоистка.

Хаку поднял брови, ничуть не удивившись и не расстроившись:

— Так ты познакомилась с моим отцом раньше, чем я с твоим? Кажется, это немного несправедливо.

Я пошатнулась, но рука Нигихаями крепко держала меня. Отец?.. Я даже не смогла произнести это вслух, лишь вопросительно посмотрела на Хаку. Вечность смотрела бы на него.

— А я думал, это очевидно. Мы достаточно похожи. Но и тут ты не права: это не твой выбор, а мой. Просто ты его озвучила, в этом вся разница.

Я промолчала. Мне очень хотелось ещё поговорить про храброго и самоотверженного Рюити, но боль была слишком свежа и сильна. В голове вертелись тысячи слов, а я ничего не могла сказать. Я даже не могла до конца поверить в то, что мы уже достаточно долго стояли, обнявшись.

— Тогда понятно, почему я больше не могу колдовать… — задумчиво протянул Хаку, — отец всегда очень хотел, чтобы я остался с ним, поэтому не мог отпустить меня просто так. Конечно, я за эти годы успел отвыкнуть от чтения мыслей, но сейчас это пришлось бы кстати.

— Ты… потерял магию? — я закрыла глаза. — В этом ты тоже не хочешь меня обвинить?

— Всё, чего я хочу сейчас, Тихиро, — это вернуться в школу и закончить её вместе с тобой и нашими друзьями. Я больше ничего не должен миру ками и купальням Абурая. С Бо у меня нет никаких счетов. Единственный дух, перед которым я буду вечным должником, сейчас очень далеко от нас. Мне только интересно, могу ли я перевоплощаться, но пока я немного боюсь пробовать. Хотя однажды я не выдержу, потому что… думаю, ты знаешь почему.

— Почему? — ожидаемо спросила я.

— «Здесь и я, навеки идущий лишь за тобой, и я поставлю твой дом вверх чёртовым дном, если бросишь меня этой мерзкой весной», — не сводя с меня глаз, прошептал Хаку. От каждого когда-то написанного мной слова, меня всё сильнее вдавливало в пол.

— Ты всё понял ещё тогда, когда это читала Акира Араи, — так же тихо сказала я, опять чувствуя дрожь во всём теле.

— Да. Вот только я готов перевернуть не только дом, но и оба наших мира ради тебя.

Я судорожно вздохнула, и в этот момент Хаку накрыл мои губы своими. Совсем как во снах, но по-настоящему. От смущения, неожиданности и всего-всего, что произошло до этого, я ответила на его поцелуй не так, как мне бы хотелось. Однако это произошло. Я ждала столько лет для того, чтобы впервые поцеловаться с Нигихаями Кохакунуси. «Только Хаку на уме, да?» — пронеслась в моей голове фраза, сказанная Рюити, и я могла только согласиться с этим. «Я не забуду тебя, Каонаси», — подумала я, а вслух сказала то, что давно просилось быть сказанным.

— Я люблю тебя.

Губы Хаку шевелились в такт моим словам: мы произнесли эту заезженную, но святую фразу одновременно. Он засмеялся. Я поймала себя на мысли, что теперь Хаку стал по-настоящему собой. Не тем строгим мальчиком, редко улыбающимся, способным колдуном и не моим странноватым одноклассником, не знающим, что в глубине его души дремлет дракон. Стена рухнула. Рухнула стена и между нами, последнее препятствие было преодолено и оставлено позади.

— Думаю, этой новостью мы никого не удивим, — сказал Нигихаями, глядя поверх моей головы в сторону двери, — кажется, сейчас будет много слёз.

Я не успела задать очередной вопрос, потому что дверь в палату открылась. Губы Хаку растянулись в улыбке, и я тут же обернулась, чтобы посмотреть на наглых людей, помешавших такой минуте.

Наглыми людьми были два аса в больничных халатах, накинутых поверх школьной формы. Сиф и Тор. Хироко Кодзима и Тоси Вада.

Хаку отпустил меня, и я машинально развернулась к ним всем телом. Первым, что я заметила, были тёмные, а не серые глаза Хироко, из которых обильно текли слёзы. Подруга закрыла рот руками: её трясло от рыданий. Я тут же подскочила к ней и крепко, как только что Хаку, обняла несчастную сэмпай. Она вцепилась обеими руками в мою футболку на спине, и сквозь истерику я услышала её слова:

— Я думала, что больше никогда тебя не увижу… Я… я так боялась, что потеряла тебя…

— Хироко, всё уже хорошо… я больше никуда не денусь, — я шмыгнула носом, но слёз по-прежнему не было, — прости меня за всё это, я здесь, я здесь.

Я не помнила, что ещё говорила подруге и как в итоге заставила её чуть успокоиться. Постепенно руки Хироко перестали подрагивать, она крепко обняла меня в ответ и старательно пыталась унять слёзы, шумно дыша.

— Эй, красавица Сиф, выпей немного воды, — сказал Хаку, отошедший вглубь палаты к тумбочке, на которой стоял графин с водой.