Лишь звук пролетевшей пули (СИ)

Ира проснулась неожиданно рано — до звонка будильника оставался почти целый час. Долго лежала, не двигаясь, вглядываясь в рассеянно-золотистый свет восхода, мягко заливавший комнату, вслушивалась в тишину. Странное, необъяснимое спокойствие окутало душу, оберегая от страшных раздумий, не позволяя пробраться ничему лишнему, — ласковый отголосок того спокойствия, когда, приятно-измученная и не способная ни о чем думать, засыпала в сильных, мягко и крепко обнимавших руках. У Паши, кажется, и мысли не возникло, осознав произошедшее, молниеносно одеться и захлопнуть за собой дверь — после сумбурного безумия в коридоре была кровать, затем кухня и снова спальня… Они так толком и не сказали друг другу хотя бы пары слов, да этого и не было нужно. Нежность, откуда, господи, у него нашлось для нее столько нежности? В каждом поцелуе, прикосновении, объятии, когда, неприлично растрепанная и раскрасневшаяся, в наспех накинутой мятой рубашке, очутилась у него на коленях, — так, словно они были близки уже целую жизнь и правильнее этого не может быть ничего. И засыпать вместе, прижавшись друг к другу, тоже вдруг оказалось так естественно и недозволенно-приятно… Она не думала, скольких женщин он целовал точно так же, в скольких постелях так засыпал, обнимая словно в стремлении закрыть собой, уберечь — даже если это и было иллюзией, то самой последней и самой прекрасной, развеять которую не хватило даже ее холодной рассудительной жесткости.

Последнее, последнее что она могла для него сделать — отдать до последней капли, до абсолютного опустошения все, что еще оставалось в ней нормального и живого — чтобы не растратить в предстоящем аду, чтобы отплатить за все, что он из-за нее пережил и что совершил для нее. А еще, эгоистично-искренне и совершенно по-женски — урвать напоследок хотя бы ничтожный кусочек пьянящего счастья, на которое совсем не имела права — тем более с ним.

И просто — почувствовать. Вспомнить, что вообще значит это слово, забытое вечность назад.

Ира перевела глаза на висящий на стене календарь — совсем скоро. До боли закусила губу, с трудом выдыхая. Неужели все? Зимина, ты ли это? Когда ты так просто сдавалась, позволяя другим людям вертеть твоей жизнью? Тогда почему позволяешь сейчас, даже если и знаешь, что бороться бессмысленно?

Опустив ноги на теплый пол, Ирина наткнулась взглядом на видневшийся из-за кресла край темного кружева и неожиданно для себя усмехнулась — похоже, добрую часть утра придется потратить только на то, чтобы найти раскиданные вещи. Лишь бы Сашка не вернулся раньше времени…

***

Утреннее совещание прошло как в тумане — машинально раздавая указания, выслушивая отчеты, Ира, вглядываясь в знакомые лица, обреченно и тяжело прокручивала никак не желавший уходить бессмысленно-жалкий вопрос — и это все? Здесь была ее жизнь, в этой изнуряющей, порой действительно грязной и кровавой работе, в этих нескольких людях, сумевших понять и смириться, в тускло-блестящих звездочках и в этой форме, кажется, ставшей ее второй кожей. Утратить саму возможность вернуться к этому когда-либо? Увидеть презрение и отвращение в сейчас внимательно и уважительно смотревших на нее глазах? Как она сможет тогда жить?

Приглушенно хлопнула дверь за последним сотрудником, наполняя кабинет давящей тишиной. Разрозненная кипа бумаг, захламивших стол, приветливо мерцающий знакомой заставкой рабочий компьютер, на маленьком столике — забытая чашка с уже остывшим кофе… Все — такое привычное, изученное, родное. Необходимое. То, от чего никогда не сможет отречься.

Властным рывком дернула телефонную трубку.

— Ткачев, зайди ко мне.

========== Часть 25 ==========

— Не думаю, что нам это поможет, — Ира устало потерла ноющие виски и отложила на стол две бумаги — план квартиры и офиса Заварина, которые Ткачев каким-то чудом умудрился раздобыть. — У него там охрана на каждом углу, даже если получится пробраться, дальше все равно ничего не успеем предпринять.

— Ну и что вы предлагаете?

— Пока не знаю, — Ирина откинулась на спинку дивана, невольно прижавшись к руке Ткачева и даже этого не заметив. То, как Паша напрягся от ощущения легко притиснувшегося к нему расслабленного женского тела, тоже прошло мимо ее внимания. — Ну выбирается же он когда-нибудь из своей крепости? На деловые встречи, в аэропорт, когда на отдых летит, к проституткам, в конце концов… Кстати, — оживилась Ирина Сергеевна, выпрямившись и подобравшись, — он ведь не женат? И постоянной подружки у него нет?

— А вы это к чему? — моментально насторожился Ткачев, нахмурившись.

— Ну, я не думаю, что он охрану с собой и в постель потащит. Шутка, — добавила с усмешкой, встретив откровенно обалдевший взгляд. — Но сама мысль…