Лишь звук пролетевшей пули (СИ)

Самохин и Горин били его со знанием дела, но уж слишком нервно — очевидно, были на взводе. Паше даже на какой-то миг стало смешно: обычно это он сотоварищи вывозил в лесок нужных людей для “задушевной беседы”, а вот оказываться на их месте еще не доводилось.

— Ткачев, че веселого?! Или тебе успели сотрясение мозга устроить? — Зимина, отвернувшись от машины, в которую запихивали незадачливых “дознавателей”, вперила в Пашу гневный взгляд. Вид разбитой физиономии опера хорошего настроения ей не прибавил. — Как ты вообще умудрился!.. Ведь просила же!..

— Да ладно, Ирин Сергевна, все же обошлось, — Ткачев, дождавшись паузы, попытался было успокоить разъяренное начальство, но сделал еще только хуже.

— “Обошлось”?! Ты это называешь “обошлось”?! Ты себя видел вообще?.. Да ты хоть понимаешь, что если бы Сашка домой за телефоном не вернулся и все это не увидел… Они бы давно из тебя все выбить успели и закопать тут же! Обошлось у него! Герой хренов! — Обернувшись к неприкаянно маячившему неподалеку сержанту, каменным тоном приказала: — Отвезешь нашего героя в больницу, пусть его осмотрят как следует! — Вполголоса, обращаясь уже к Ткачеву: — Молись, чтобы у тебя что-нибудь было сломано, а то не пожалею, огребешь по полной!

— Но, Ирин Сергевна…

— Молчать! Не беси меня сейчас лучше! — рассерженное кошачье шипение сменилось громовыми раскатами. — И так в управление опаздываю! Развели бардак, работнички, блин! — еще громче, для острастки притихших и тут же засуетившихся прочих действующих лиц. Метнула на Пашу еще один испепеляющий взгляд и гордо прошествовала к своей машине.

— Рот захлопни, а то муха залетит, — проворчал Паша, выводя из ступора зависшего сержантика, с восхищенным ужасом смотревшего вслед “Великой и Прекрасной” повелительнице Пятницкого царства. Вспышка высочайшего гнева, впрочем, Ткачева не сильно расстроила — дорогая начальница, хоть и вспыльчивая, но отходчивая, к вечеру успеет остыть и даже немного его пожалеть. Может быть, даже самым что ни на есть приятным способом… Если раньше, конечно, сможет сдержаться и не прибить, а для этого нужна самая малость — до вечера не попадаться ей на глаза.

***

На героические заклепки пластырей и постепенно наливающиеся всеми цветами радуги синяки Сашка смотрел едва ли не с почтением: одно дело набить шишек, ввязавшись в дворовую драку, свалившись с велика или не удержавшись на скейте, а вот получить “знаки отличия”, схлестнувшись с бандитами… Это было из какой-то другой, киношной жизни, вроде как в сериалах про ментов, которые каждый день влипают в какие-то передряги, в самый последний момент ухитряясь выскользнуть из ловушки. Конечно, он примерно представлял, что такое мамина работа, да и сам в какой-то мере не раз становился участником событий — и когда скрывался в захолустье у дяди Андрея, и еще раньше, когда они с мамой по-крупному встряли в гостинице, став ненужными свидетелями… Но мама, какой бы она ни была крутой и жесткой, не могла дать ему чего-то еще, необходимого для полного равновесия. Отец, появившийся только спустя много лет ради какой-то своей выгоды, тоже не дал ему этого “чего-то”, утратив в его глазах последнее уважение. Зимин вообще-то никогда особо не комплексовал из-за отсутствия в своей жизни папы, а теперь, повзрослев, даже порадовался — еще одного командира в доме он вряд ли бы потянул, одной мамы хватало за глаза.

Но когда к ним вдруг зачастил один из ее друзей — тот самый, который год назад оказался рядом с ним на полу магазина под дулом ружья какого-то психа, — Александр даже обрадовался: наконец-то у матери начнется личная жизнь и времени на тотальный контроль над сыном останется еще меньше… К тому же новый “просто друг” суперски готовил, не занудствовал, обладал отличным чувством юмора, мог дать совет, за которым не пойдешь к маме, а иногда и не только совет… Он, случайно услышав о проблеме, предложил обратиться к какому-то своему знакомому, у которого полетел комп — задача оказалась ерундовой, зато в кармане оказались первые лично заработанные деньги… Он, когда Сашка явился с внушительным фингалом, не сдал его маме, но дал адрес какой-то спортивной секции — Александр, заглянув чисто из интереса, неожиданно для себя остался, хотя раньше особого восторга от чего-то подобного не испытывал. Да и общие темы для разговоров у них, как ни странно, нашлись — может быть потому что разница в возрасте была не такой уж огромной. Вместе ходили на футбол, в кино на какой-нибудь нашумевший боевик, в тир, потом в кафешку за пиццей и колой… Было непривычно и классно что-то обсуждать в такой компании — Павел был в разы опытнее сверстников, но намного непринужденней, чем отцы всех его друзей.

— Чего мама ругалась? — Александр, притихший во время очень бурного разговора по телефону, не удержался — было странно видеть, с каким едва ли не философским спокойствием и фантастическим терпением мамин “просто друг” выслушивает гневные нотации. Любой другой на его месте уже десять раз успел бы сорваться, наорать в ответ и вообще отключить телефон.