Лисья невеста

После чего взял меня за руку и послал небольшой заряд силы.

Знакомая аура окутала пальцы колкими иголочками, снимая неприятные ощущения от ожогов.

— Зачем так мучиться? Позвала бы, — негромко попенял оборотень, заворачивая половинку клубня в промасленную бумагу.

Тут ее использовали для всего, связанного с едой. И упаковать, и разложить, и порезать на ней же.

Я засмотрелась на сильные и в то же время тонкие музыкальные пальцы, невероятно ловко складывавшие лист наподобие оригами. Раз-раз, и прямо-таки коробочка! Не сразу сообразила, что мне еще и вопрос задали.

— Как ты это себе представляешь? Иди сюда, хозяин, помоги служанке? — фыркнула я.

Обращаться к начальству на «ты» было все еще немного неловко. Но и выкать после страстных поцелуев странновато. Мы негласно сошлись на среднем варианте. При посторонних — господин Хайн, наедине — Ли.

Оборотень иногда вздрагивал, когда я к нему обращалась по имени. Но я списывала это на отсутствие привычки. Он уже несколько десятилетий в школе, вдали от знакомых и друзей. Кто его будет звать фамильярно?

Точно не кормилица, госпожа Гао — строгая поборница иерархии. Знала бы она, до чего я осмелела, отходила бы полотенцем с размаху. А то и розгами.

Нет, показывать окружающим наши странные на местный взгляд отношения категорически нельзя. Согласно укладу в империи, я даже в постели должна величать Ли «мой господин».

Даже если бы стала ему законной женой.

Впрочем, мы никому не отчитывались, и это было прекрасно.

После сытного ужина я задремала на телеге, укрытая подаренными мехами. Ли спал в палатке, которую для него установили слуги.

Идти к нему под бочок я не решилась, хоть там и теплее, и комаров точно нет.

Слишком хрупкая здесь у женщин репутация.

Пока что я служанка, сумевшая затесаться в ученицы.

То есть поднявшаяся с низов до приличных людей.

А если спать в открытую с учителем начну, быстро скачусь по табели о рангах на самое дно, в постельные рабыни.

Не надо мне такого счастья.

Суета поутру разбудила меня не сразу.

Было что-то неимоверно приятное в том, чтобы слушать, как шепчутся служанки, потрескивает разгорающийся заново костер, всхрапывают лошади, закапываясь в котомки с овсом — и при этом зарываться глубже лицом в прогретый за ночь шелк и проваливаться обратно в дрему.

Давненько я такого удовольствия не испытывала.

В походе у меня особый статус. Личная служанка не обязана носиться вместе с остальными, готовить и убирать. Мое дело — отнести господину Хайну завтрак. Что я и проделала, поднявшись в последний момент и бегло умывшись в ближайшем ручье.

Сегодня предстоял один из самых сложных участков пути.

Честно признаюсь, большую часть дня я провела, судорожно вцепившись в борт телеги и молясь всем знакомым богам обоих миров. Узенькая тропка виляла по скалам прихотливо, то поднимаясь к облакам, то ныряя со склона на дно, где курился вечный туман. Лошадей и раньше вели в поводу, а сейчас им еще и глаза закрыли, накинув мешок на голову.

Я бы тоже от такого не отказалась. Хотя сидеть, не видя, что творится вокруг, еще страшнее.

Горную часть пути мы миновали к вечеру и сразу же въехали в город.

Первый город Империи, увиденный мной.

Неудивительно, что я глазела по сторонам, открыв рот, как и положено деревенщине.

Меня восхищало все.

И изогнутые, непривычной формы крыши — наверное, зимой с них как с горки катаются, иначе зачем оно?

И узкие улочки, возмутительно чистые, пахнущие дымом, специями и выпечкой.

И ставни, заменявшие стекла.

И торговцы с лотками наперевес. Таскали на себе весь ассортимент, иногда в тележке — если готовили прямо тут, при тебе. Тягучие леденцы, яблоки в карамели — прошлогодние, конечно, но что поделать. Кусочки жареного мяса на палочке, в густом арахисовом соусе, золотистом, как янтарь, кисло-сладком. Бело-кремовые бочки баоцзы* и румяные, хрустящие кругляши шаобин**, чем-то похожие на чебуреки.

Несмотря на позднее время и сгущающиеся сумерки, в Лангуншен кипела жизнь. Городок служил перевалочным пунктом для купцов и был чуть ли не единственным местом в горах, где можно перевести дух.

Да, на следующий день нам снова предстояло бродить по жутковатым тропам над облаками. И лишь к третьему дню пути мы выберемся на относительную равнину.

Гостиницы оказались переполнены. Не мы одни собрались заранее на турнир. То там, то здесь мелькали одетые в ученическую форму фигуры. Их отличали широкие белые пояса и характерные плащи с окантовкой. Наши тоже одевались в такие. Различались лишь цвета.

У школы Золотого Лиса — желтовато-оранжевый, как можно догадаться.

Повезло нам лишь в третьем по счету трактире. Довольно дорогом, и потому не заселенном под самую крышу последнего сарая.

Не знаю, откуда у учителя скромной сельской школы такие деньжищи, но господин Хайн долго не раздумывал. Взял шесть номеров — все, что оставались в наличии. При этом трех служанок поселили отдельно, а нас с Лейши вдвоем вообще. Мальчишкам пришлось ютиться в одной комнате, как и учителям, и слугам. Единственным, устроившимся по-царски отдельно, был сам глава.